Читать книгу - "Огненный бассейн - Джон Кристофер"

Он помолчал.

— Конечно, Лаури.

Лодка у нас была уже два года. Это “Моуди-30” с семью местами в трех каютах. У нее боковой киль, мощный дизель, дающий 20 километров в час, навигационная установка Декка и радар; в камбузе большой холодильник; есть душ. Папа купил его с рук с помощью фирмы, у которой выдался хороший год, так как цены на дома выросли.

По пути на реку папа много говорил. Я только слушал. Постепенно он истощился, и мы вернулись к нашему привычному молчанию. Я понял, что, как обычно, возмущаюсь этим, и решил что-нибудь предпринять.

Я сказал:

— Ты читал сообщение о том, что тело, найденное в обломках треножника, было предварительно вскрыто? Вероятно, вначале об этом не сообщали, чтобы не пугать народ.

— Вероятно, ты прав.

— Но кто мог проделать это вскрытие?

— Наверно, робот, управляемый на расстоянии. Часть тех механизмов, обломки которых найдены в капсуле.

Я сказал:

— Он просто выбежал из фермы. Энди или я могли выбежать из сарая, и тогда нас разрезали бы.

Папа молчал. Я продолжал:

— Ты никогда не рассказывал, что почувствовал… когда это все произошло.

— Разве?

Я резко сказал:

— Не помню, чтобы ты говорил.

— Я помню то утро, — медленно начал папа. — Помню очень хорошо. Проснулся рано, и в шестичасовых новостях было сообщение о странном предмете в Дартмуре. В 6.30 сообщили больше, упомянув, какой он огромный и что он на трех ногах, потом было сообщение об аналогичном предмете в Америке. В семь всякие сообщения прекратились, только министерство обороны перекрыло движение в нескольких районах. Я понял, что изолируют район Дартмура. Вспомнил, как накануне ты рассказывал о вашей разведывательной экспедиции. И сообразил, что ты внутри этого района.

Я несколько смутился:

— Район большой. Там было с полдесятка других команд, они ничего не видели.

— Ну, я был уверен, что ты где-то там, и похоже, происходит что-то неприятное. Я начал звонить — вначале в полицию, затем на Би-би-си, в конце концов — в министерство обороны. Со мной разговаривали так вежливо и уклончиво, что я понял: дело серьезное. Сорвался и накричал на них. Это мне, конечно, ничего не дало.

У папы обычно хороший характер, он не любит ссориться. То, что он сорвался, меня обрадовало. Он продолжал:

— Я уже собрался вывести машину и ехать туда — попробовать прорваться. Но тут сообщили о ракетном ударе и о том, что треножник уничтожен. Я решил, что лучше оставаться у телефона и ждать новостей от тебя. Ждать пришлось долго.

Я сказал:

— Мы были в безопасности в сарае.

Он снял руку с руля и положил мне на плечо.

— Ты поступил разумно, затаившись в сарае. Энди рассказывал, что ты отговорил его от попытки убежать. Мы говорили с Ильзой, и она сказала, что можно рассчитывать на твой здравый смысл.

Я отодвинулся от него.

— Ты знаешь, Лаури, Ильза тебя любит. — Я промолчал. — Любит, как Анжелу.

Звучит глупо.

Я сказал:

— Надеюсь, катер в порядке. Ночью было ветрено.

— Наш участок реки защищен, кроме южного направления. А ветер был западный.

В первое лето мы хорошо попользовались лодкой, но с тех пор почти не выходили в море. Ильзе это занятие не очень нравилось, может быть, потому что в Швейцарии ловят рыбу только в озерах. Ее обычно укачивало. Она не жаловалась и не отказывалась выходить на “Эдельвейсе” — ну и имечко для лодки! — но выходы постепенно прекратились.

— Мы так и не сходили на Гернси.

Возможно, звучало как обвинение. Во всяком случае, отец заговорил извиняясь. Он объяснил, что у него много работы, что его партнер часто болеет. И Марта всегда занята, а нам нужно подстраиваться под нее. У Марты был небольшой дом на Гернси, раньше мы проводили в нем каникулы. В этом году папа с Ильзой и Анжелой ездили в Швейцарию к родителям Ильзы; ее отец — мы называли его Швейцдед — болел. Поэтому я и отправился в летний лагерь.

— В следующем году обязательно сходим, — сказал папа. — В начале лета. А сейчас в Истер. Как насчет Истера?

— Замечательно, — ответил я.

Я готовил уроки, когда зазвонил телефон. Я взял трубку, думая, что звонит Энди. Разобрал одно-два слова, но понял, что звонит Швейцба, Ильзина мать. По сравнению с ее акцентом Ильза — диктор Би-би-си. Я сказал, медленно и отчетливо произнося слова: “Это Лаури. Я позову ее. Пожалуйста, подождите. Warten Sie, bitte”.

Я позвал Ильзу и пошел к себе. По радио передавали записи триппи-музыки. Это были отрывки из телешоу с добавкой вокального синтезатора — эта пьеса была всю неделю наверху списка. Слова глупые, мелодия резкая и повторяющаяся, синтетический голос действовал раздражающе; но это как раз тот сорт музыки, что забирается тебе под кожу, и ты, сам того не замечая, напеваешь ее, доводя себя до сумасшествия. Триппи-шоу приобрело фантастическую популярность во всем мире, включая Россию и Китай. Я все еще не видел его, отчасти потому что Анжела отчаянно им увлекалась, но я чувствовал, что музыка каким-то коварным способом захватывает меня.

Кончив уроки, я пошел в гостиную. Здесь были Ильза и папа; он наливал выпивку, и они разговаривали. Входя, я услышал слова Ильзы: “Любой приступ опасен. Он ведь так давно болеет”.

— Я только хотел сказать, что день–два можно подождать, — ответил папа.

— Тогда может быть поздно.

— Что-нибудь с Швейцдедом? — спросил я.

Папа кивнул:

— Сердечный приступ. — Он продолжал, обращаясь к Ильзе: — По тому, что она говорила, положение не безнадежное. Он ведь даже не в реанимации.

— Но оно безнадежное для нее. — Ильза жалобно посмотрела на папу. — Я не хочу уезжать. Ты знаешь. Но…

Она замолчала. Папа подошел к ней, она обняла его. Я смотрел в окно. Два дрозда дрались из-за оранжевых ягод ползунка, покрывавшего заднюю стену.

Папа сказал:

— Закажу билет на первый же рейс. А как Анжела?

— Ты думаешь, ей лучше лететь со мной?

Конечно, лучше, подумал я. В этот момент я увидел, как Анжела подъезжает к дому и прислоняет к стене свой велосипед. Ильза тоже увидела ее и позвала в дом. Она объяснила, что у дедушки был сердечный приступ, что она должна лететь в Швейцарию, чтобы повидаться с дедушкой и бабушкой, и что Анжеле лучше лететь с нею.

— Когда? — спросила Анжела.

— Как только папа возьмет билеты. Завтра.

— И я пропущу соревнования Пони-клуба?

Анжеле этим летом купили пони — маленького шотландца с отвратительным характером по кличке Принц. Он дважды кусал меня и все время старался лягнуть, но Анжела сходила из-за него с ума. Она уже несколько недель готовилась к соревнованиям Пони-клуба.