Читать книгу - "Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков"

убьёт миллионы людей, но и себя погубит. Вот для чего нужен гуманизм — вместе с ним приходит понимание и ответственность.

Конечно, — Вика подняла руку, — так оно на самом деле или нет, споры не утихли до сих пор. Но это отдельная философская проблема. Если тебе интересно, копайся в Интернете и разбирайся сам. А я продолжу.

Вика ненадолго замолчала.

— Грубо говоря, ценность отдельной человеческой жизни в глазах общества постепенно росла. Потом были буржуазные демократии, социализм в СССР и прочее, прочее, прочее. Если коротко, то бедняки, старики и прочие «лишние» перестали умирать от голода, холода и болезней прямо на улицах. Появились пенсии по старости, пособия по инвалидности и безработице. Появилась вполне себе доступная медицина для бедных Но, увы, все эти достижения гуманизма породили паразитизм.

— А, это, — Юрий встрепенулся, — потомственные безработные. Ну ты вчера рассказывала.

— Они самые, — Вика кивнула. — Ещё к ним добавились заключённые, которых тоже становилось всё больше и которых тоже требовалось содержать в человеческих условиях. И всё это легло тяжким бременем на бюджеты государств и, в конечном итоге…

— На плечи законопослушных налогоплательщиков, — закончил Юрий.

— Верно, — Вика улыбнулась. — Только о возврате к прошлому, когда «лишние люди» умирали прямо на улицах и никому не было до них никакого дела, речи быть не могло.

Бог ведает, чем бы всё это могло закончится. Однако в 2032 году Инга Вейсман изобрела технологию полного погружения в виртуальное пространство, — ладонь Вики выразительно шлёпнула по покрывалу. — Так появился «Благодатный мир». И это оказался весьма и весьма эффективный выход из тупика.

Самыми первыми в «Благодатный мир» сплавили особо опасных преступников с длительными сроками заключения. Со временем и прочих «лишних». К этому моменту в жизнь простых людей прочно вошёл социальный рейтинг. Можно сказать, он стал очень важным дополнением к «Благодатному миру». Это благодаря ему в виртуальные города переселили всех, кто упорно не желал трудиться, кому и дальше хотелось жить на пособия. В конечном итоге в «Благодатный мир» стали отправлять всех, кто не сумел вписаться в современную жизнь. Я, например.

Голос Вики разом погрустнел.

— Я в курсе, — тихо произнёс Юрий. — Не надо об этом. Продолжай.

— О том, что содержать «лишних» в «Благодатном мире» гораздо дешевле, я уже говорила?

— Да, — Юрий кивнул. — Виртуальная буханка хлеба стоит в десятки тысяч раз дешевле настоящей.

— Верно, — Вика криво усмехнулась. — Как я уже говорила, да ты и сам это знаешь, в «Благодатном мире» люди не размножаются. Так «лишние» как социальный класс общества перестали воспроизводить сами себя. А раньше воспроизводили, причём гораздо шустрее, нежели законопослушные налогоплательщики.

— Это почему? — недоверчиво поинтересовался Юрий.

— А потому, что у бедных не было денег на презервативы и прочие противозачаточные. Зато на ребёнка можно было получать пособие. Для многих «лишних» эти самые пособия стали единственным источником дохода.

Чудно это, Юрий нахмурился. О детях нужно заботиться, об этом знает каждый житель деревни. Но чтобы взрослые люди жили за счёт своих маленьких детей? Это тянет на бред. Между тем Вика продолжила.

— Не так давно у властей дошли руки и до вас, — Вика выразительно глянула на Юрия, — до «недобитков». Благо наша страна уже переварила повальную компьютеризацию и роботизацию всего и вся. Перестроилась на новый лад, так сказать.

Как я слышала из новостей, поток переселенцев в «Благодатный мир» из числа граждан России существенно сократился. Вычислительные мощности «могильников» начали высвобождаться. Почему, собственно, в них и стали укладывать граждан других стран, где переход на новый социальный и экономический уклад жизни не закончился. Например, Индия. Да, там существует свой аналог «Благодатного мира», но он пока не может вместить в себя всех «лишних» индусов.

— Подожди, — перебил Юрий. — Индусы, случаем, это они носят на голове свёрнутую ткань, а на лбу каждого нарисована красная точка?

— Не свёрнутая ткань, а тюрбан или чалма, — поправила Вика. — А так да, это в Индии кастовая система до сих пор не искоренена. Точка на лбу, если не ошибаюсь, определяет принадлежность к той или иной касте.

— А-а-а…, — протянул Юрий, — вот кого я видел.

— Где? — тут же поинтересовалась Вика.

— Я тебе ещё не рассказывал, но из всей деревни только я был в полном сознании, когда нас переселяли в «Благодатный мир». Я видел, как вертолёт пролетел над тайгой, над Екатеринбургом, там ещё какой-то город был, и приземлился на территории «могильника». Именно в «могильнике» я пару раз видел странных людей. Кто это такие были, я тогда не понял. Они не по-нашему говорили. Вот только сейчас и сообразил, что это индусы были. Как раз в этих самых тюрбанах и с точками на лбу. Тогда почему никого из них в Сочи 2.0, да и в других местах, я так и не встретил?

— Так у Индии свой аналог «Благодатного мира» имеется, — усмехнулась Вика. — Другое дело, что «могильников», то бишь дата-центров, не хватает. Да и вряд ли тебе пришлись бы по вкусу джунгли, где даже глубокой ночью донимает влажная жара под сорок градусов. В свою очередь индусы не любят снег и мороз. Вот почему ты их и не видел. А то, что они оказались по соседству в одном «могильнике» — не имеет никакого значения. Не спрашивай, всё равно не скажу, но и моё физическое тело находится не в екатеринбургском «могильнике».

Дела-а-а… Юрий недовольно поморщился. Что не говори, а он до конца так и не привык ко всем вывертам «Благодатного мира». В голове упорно не укладывается, что сейчас физически они не в одной постели, а в разных «могильниках», между которыми может быть десятки, сотни, а то и тысячи километров.

— Ладно, проехали, — Юрий мысленно махнул рукой. — Почему, как ты говоришь, «лишних» отправляют в «Благодатный мир», я понял. Но меня-то за что?

— Насколько я могу судить, — Вика отвела глаза, — в верхах победила точка зрения, что только «недобиткам» до пятнадцати лет имеет смысл предоставить шанс закрепиться в реальности. Детей и подростков отправили в детские дома. У тех, что помладше, появился шанс оказаться в новых семьях. А тем, кто оказался старше пятнадцати лет, тем не повезло.

— Мне, например, — хмуро бросил Юрий.

— Государство не захотело взваливать на свой