Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

— А другого рабочего класса у нас нет, — белые и черные фигуры тем временем вели свой танец на доске. — Думаете, в Германии лучше? Расспросите Бебеля или Розу Люксембург, боюсь, там тоже самое. Класс надо воспитывать, а вы сами говорили, что только революционная интеллигенция может осознать проблему и повести пролетариев за собой. Ходите.

— Гм-гм… Воспитывать… а смысл? Мне все чаще кажется, что революция проиграла.

— Нет, Старик, это был всего лишь дебют.

Ленин махнул рукой и пустился перечислять нарастающие проблемы. В России со всей очевидностью складывался супер-монополистический капитализм, прямо по классике — буржуазия объединялась в тресты, картели и синдикаты. Как грибы росли всякие “Продаметы”, Общества спичечной торговли, объединения “Медь” и “Гвоздь”, возникали военно-промышленные группы и банковские монополии. Формально они были вне закона, но прекрасно себе существовали, да еще и вовсю пользовались поддержкой правительства. А оно, в свою очередь, цеплялось за “православие, самодержавие, народность”, за идею “народа-богоносца”, сильно не любило либералов, не говоря уж о тех, кто левее. И давило рабочих и крестьян, прикрываясь “единением православного царя со своим народом”, да еще негласно подпитывало черную сотню.

И тут меня как озарило — а ведь России прямо-таки повезло с Николаем!

Вернее, с тем, что он не был решительным и харизматичным лидером, как его отец. Ведь все, все было на мази, оставалось только добавить вождя — и вуаля, полный комплект для формирования фашистского режима, со всеми пирогами, от традиционализма до милитаризма! А если еще вспомнить, что Александр III евреев, прямо скажем, не любил…

Б-р-р. Прямо шерсть дыбом.

Отличный был шанс обскакать нацистов, одно счастье, что в России, которую мы потеряли, расизм не прижился, а так все до мелочей, даже оккультные общества и предсказатель при дворе. Крупные финансовые монополии уже проклюнулись, а за годы Первой Мировой они еще силенок наберут, неизбежный рост в те же годы национализма, к ним добавим пережитки военно-феодального государства…

Корнилов в диктаторы — из той же оперы. И туда же изданная после революции эмигрантами в Харбине книжка “Первый русский фашист Петр Аркадьевич Столыпин”, все в тютельку. И вопрос “а нафига вообще было делать революцию?” получает неожиданный ответ — хотя бы потому, что фашистскую Россию (хорошо-хорошо, не фашистскую, а национально-авторитарную или там корпоративистскую, не в названии дело) англосаксы мочили бы хлеще, чем Германию. И вместе с немцами, между прочим. Ишь, русские недочеловеки в уберменши возжелали!

Вот и получается, что со Столыпиным нам светит крайне неприятный режим, а без Столыпина — куча проблем в Первой мировой. Куда ни кинь, всюду клин. Верно говорят, что не бывает выбора между хорошим и плохим решениями, выбор обычно между хреновым и очень хреновым.

В этих мыслях фигуры я двигал наобум и партию безобразным манером слил, Ленин даже попенял мне. Расставили снова, и тут я сел на своего любимого конька, начал про грядущую бойню, уже в свете постигшего меня озарения. Что не время, мол, расслабляться. Что ждут нас, товарищ, классовые битвы неслыханной силы и размаха и к ним надо быть готовым. Не скажу, что Ильич воспрял, но как-то повеселел и отвечал живее, да и следующую партию тоже выиграл.

Мы продолжили матч, время от времени камерьере приносил нам что-то из еды и даже новый кувшинчик вина, а после моего пассажа о том, что все социал-демократы Европы кинутся поддерживать свои правительства в этой войне, разговор естественно перекинулся на национальный вопрос.

— Вы же знаете, Сосед, что все эти освободительные движения — чистый буржуазный национализм. Поглядите хотя бы кто там во главе, та же самая интеллигенция и либералы, только в Москве у них идея “свободы”, а во Львове — “самостийности”. И точно так же, как царское правительство подпитывает тамошних русофилов, так австрийское — наших украинофилов.

Надо же. А ведь стоило Ильичу в моей истории перебраться в 1912 году на территорию австро-венгерской Галиции, как он тут же стал радикальным сторонником украинской независимости и писал, что “ Галиция — единственный уголок украинской свободы”. Ничего, тут у нас никакого “Ленина в Польше” не будет. Нафиг-нафиг.

— Вена тем самым пытается решить сразу три проблемы: ослабить претензии Российской империи как лидера славянства, предотвратить влияние России среди чехов, словаков, русинов и так далее, а также получить противовес полякам, доминирующим на востоке империи.

— А как же право на самоопределение? — задал я контрольный вопрос.

— Да, мы декларируем такое право, это исключение из нашей общей посылки централизма. Исключение безусловно необходимое перед лицом черносотенного великорусского национализма.

— А что вы думаете насчет федеративного объединения? — спрашивал я быстрее, чем делал ходы в игре. Как я помню, национальная концепция сложилась у собеседника тогда же, в Австро-Венгрии, именно из тех времен растут ноги у деления СССР на республики, республички и республикусечки. Ведь даже национальные сельсоветы были, без малого национальные дома и дворы, ей-богу!

Старик без промедления отрезал:

— Я в принципе против федерации, она ослабляет экономическую связь, это негодный тип для одного государства.

— Пожалуй. В случае Украины с Россией это даже больше, чем просто экономическая связь. Тут даже не двуединая империя, тут просто единство и его сила больше, чем сумма сил Украины и России по отдельности.

— Гм, во времена Тараса Бульбы, — Старик было потянулся за конем, но отдернул руку и двинул слона, — двести с лишним лет Россию и Украину, за которой тогда стояла мощная Речьпосполита, трепал даже не османский султан, а небольшой полукочевой народец. А стоило объединиться, — и Крым укротили, и турок за можай загнали. А если разъединить, то опять удавка ляжет на горло, не татарская, так чья-нибудь еще, посовременней. Так что только вместе, никакой потачки националистам.

— Прямо никакой-никакой, а культурную автономию?

— Национальная культура — это морок, навязываемый буржуазией, — вот любит Ильич резкие определения, хоть ты тресни. Уж сколько его от “полемического задора” отучаем, а все равно прорывается. — Поэтому национально-культурная автономия разделяет пролетариат гораздо сильнее, чем любые государственные границы и декларации независимости.

— А, вы опять про национальную и пролетарскую культуры… Жаль, что вы не математик, есть такой термин — пересечение множеств. Ну нет в природе жестких границ, часть национальной культуры входит в пролетарскую и наоборот.

— Этот принцип, особенно разделение государственных школ по национальностям, вреден с точки зрения и демократии, и классовой борьбы пролетариата.

— На мой взгляд, культурная автономия неизбежна, мы обязаны проявить уважение к каждому народу, все должны иметь возможность учить детей родному языку. Иначе мы получим большое недоверие между коренной нацией и всеми остальными.