Читать книгу - "По ту сторону снов - Питер Гамильтон"

Идеальная копия тела Проувела, блестящая от жидкости, сделала глубокий вдох. Психический панцирь был прочным и непроницаемым, скрывая все мыслительные процессы, происходившие в его дублированном мозгу. Глаза открылись. Рука, на которой осталось лишь два пальца, стерла с лица густую жидкость. Голова медленно повернулась, оглядывая яму, вслед за веерным сканированием экстравзгляда. Затем взгляд паданца сфокусировался на Найджеле, Кайсандре и двух АНС-дроидах, стоявших над ямой.

Найджел тонко улыбнулся.

– Добро пожаловать в ад, – сказал он.

Паданец завизжал – то был неартикулированный визг, слишком громкий для настоящего человеческого горла. Он подбежал к решетке клетки и врезался в нее. Его отбросило назад. Паданец еще раз взвизгнул и схватился за решетку, яростно дергая прутья. Кайсандре показалось, будто железо чуточку прогнулось. Но ни за какие блага она не подошла бы поближе, чтобы проверить догадку.

Димитрий и Фергюс спрыгнули в яму. Паданец упал на корточки и пристально наблюдал за ними.

– Интересно, – подумал вслух Найджел. – Это очень человеческая защитная поза. Похоже, мы очистили подсознание Проувела не вполне основательно.

Кайсандра почти забывала дышать. Она со страхом наблюдала, как Димитрий открыл замок и распахнул дверь клетки. Паданец вышел из клетки, переключая свое внимание с одного АНС-дроида на другого, готовый отразить их нападение.

Фергюс поднял толстую металлическую трубку и выстрелил из нее свернутую ловчую сеть. Паданец попытался отскочить в сторону, размахивая текином, чтобы отвести летящее в него темное облако тросов. Димитрий тотчас перехватил его текин своим. Паданец уплотнил панцирь, желая защитить себя. Но его текин был отклонен на достаточное время – и ловчая сеть со свистом обрушилась на него. Паданец упал на землю, пытаясь отбиться от тросов, но сеть медленно и неуклонно сжималась. Через несколько секунд тот, чье тело было когда-то Проувелом, превратился в неподвижный перевитый тросами моток на скользком полу. Но все еще разумный и действующий. Паданец принялся за сеть, пытаясь своим сильным текином разорвать отдельные волокна тросов.

Димитрий шагнул к нему и приложил пластырь-разрядник к шее паданца. Пятьдесят тысяч вольт ударили по телу. Реакции паданца оказались исключительно человеческими – мышцы свело судорогой, зубы стиснулись, легкие с силой вытолкнули воздух в невольном стоне боли.

– Ну, это работает, – удовлетворенно сказал Найджел.

Димитрий снова дал разряд. Тело паданца сотрясалось, насколько это было возможно в ограничениях ловчей сети, пока он окончательно не потерял сознание. Его панцирь исчез. Димитрий отправил ему вариант нейро-мема, разработанный для подавления основных мыслительных процедур паданца – при условии, что они близки к человеческим. Тело обмякло сильнее.

– Он мертв? – с тревогой спросила Кайсандра.

Экстравзгляд Димитрия просканировал паданца.

– Нет.

– Уракус!

– У нас нет времени анализировать его биохимию, – сказал Найджел. – Хотя бы потому, что получить образец крови в его случае адски сложно. Потом пришлось бы экспериментировать, искать работающий анестетик и выяснять, какие дозы использовать. Получилось бы так, словно мы его пытаем. Этот путь быстрый и чистый.

– Я знаю.

«Да, ты прав, как всегда. Отлично сработано».

Фергюс быстро надел шлем на голову паданца.

Если что-то и было пыткой, так именно это, подумала Кайсандра. Найджел не хотел помещать паданца в медицинский модуль «Небесной властительницы». Когда яйцо отвергло Димитрия, Найджел обеспокоился эффективностью нанобайтов паданцев. Сложные молекулярные комплексы клеток паданца, вероятно, могли заразить и испортить технологические системы Содружества, особенно здесь, в условиях Бездны. Поэтому «Небесная властительница» синтезировала особый шлем для биононического внедрения, с активными нитями, почти такими же, как те, что в медицинском модуле проникали в мозг Проувела. Только сейчас процедура проводилась грубее, быстрее и жестче. Без намека на тонкость и деликатность кончики нитей пробили череп и проникли в мозг.

Тело паданца снова вздрогнуло, когда началось проникновение, а затем замерло. Его веки открылись, а глаза закатились, остались видны только белки.

Кайсандра изучала свой дисплей экзообзора, наблюдая за тем, как идет проникновение. Множество нитей пробились сквозь исключительно твердую кость черепа и принялись пробираться по сети нейронов. Мозг заметно отличался от человеческого. Межнейронные синаптические разряды происходили быстрее и точнее.

– Больше похоже на матрицу биопроцессора, чем на хаотическую нейронную структуру человека, – прокомментировал Найджел. – Вероятно, это позволяет работать с более широким диапазоном мыслительных процедур. Мозг выглядит похожим на человеческий, но на самом деле он однороден. В нем нет центров регуляции и, уж конечно, нет гормональных триггеров. Разумно, учитывая, что мозгу приходится приспосабливаться к любой биологической форме, с которой паданцы сталкиваются и которую копируют. Основные мыслительные процедуры могут быть адаптированы для управления любым количеством конечностей и для интерпретации сигналов от любого комплекта органов чувств.

– Динамический диапазон гибкости, – сказал Фергюс. – А значит, они не являются первичной формой своего вида. Это улучшенная версия.

– Как и мы, – отозвалась Кайсандра. Она слегка улыбнулась Найджелу. – Ты сказал, что мои гены – гены прогрессоров. Ключ в названии. Мой геном был изменен по сравнению с геномом моих предков. Предположительно, улучшен.

– Я рассуждал о менталитете, но да, – одобрительно сказал Найджел. – Раса не может выйти в галактику и не изменить себя в некоторой степени. Это, можно сказать, обязательное условие для прогрессивных разумных существ.

Димитрий кашлянул:

– Окайзены этого не сделали.

– Я же сказал – прогрессивных, – ровным тоном ответил Найджел.

Потребовалось два часа, чтобы завершить первый этап процедуры внедрения с развертыванием нитей. Их позиционирование управлялось непосредственно интел-центром «Небесной властительницы», он зондировал и исследовал нейронную структуру паданца, куда нити вторгались. В конечном итоге нити распределились так же равномерно, как и систематические нервные пути мозга. В отличие от процедуры, примененной к Проувелу, здесь химическое вмешательство было невозможно. Пришлось положиться на нейромемы и подрывные мысли. В течение следующих шести часов интел-центр занимался расшифровкой основных мыслительных шаблонов паданца, проводя различие между активными процедурами логических рассуждений и более глубокими встроенными воспоминаниями, которые подмешивались к функциям разума, – отдаленным эквивалентом человеческого подсознания.

Построив картину мозга паданца, интел-центр создал ее цифровую симуляцию и начал загружать в нее мысли паданца.

У паданца не было воспоминаний, как их понимают люди: воспоминаний о взглядах, звуках и ощущениях со всеми сопутствующими им эмоциями. Его воспоминания скорее походили на осознание своего бытия и цели. Он осознавал себя благодаря истории, которая стала биологическим императивом его вида. Каждой ветви его вида.