Читать книгу - "Стратегия. Гоблин - Вадим Денисов"

Мужик поднял сеть к глазам, недовольно почмокал жирными губищами, оценивая итоги проделанной работы, и, задрав футболку, всей пятерней почесал волосатое брюхо, сделав это настолько заразительно, что я, не выдержав, задрал свою и почесал тоже, да так шумно, что спугнул пару ящериц. Земля здесь теплая, лежать комфортно. Со стороны большого острова, на котором и располагалось жилище пузана, донеслись хлопки пары винтовочных выстрелов, спустя некоторое время хлопнуло еще разок. Работящий бородач даже бровью не повел – было видно, что пальба по соседству для него привычное дело.

– Весело живете, – констатировал я.

До Амазонки здесь близко. Там, на выносе этой новой реки, хорошо видно границу вод, которые какое-то время текут не смешиваясь. Пересекаешь, и вода за бортом меняет свой цвет с мутного коричневатого в Амазонке на прозрачный и светлый. Жители здешних поселений так и различают реки, по цвету – коричневые и белые. В первых содержится большое количество глины, а в реках левого берега, формирующихся из небольших ручейков, текущих со стороны горного хребта, вода почти чистая. Имеются, конечно, включения остатков древесных листьев, но пить ее можно уже после простейшей фильтрации, без кипячения. И рыба в них водится разная.

Крика полноватой, но фигуристой женщины с собранными в хвост длинными волосами и в синем хлопчатом платье до пят я не услышал, увидев ее лишь тогда, когда та выглянула из-за дерева, махнув сковородой в сторону леса. И не смог не отметить:

– Славная курочка, не в коня корм.

Жена настойчиво приглашала. И не отобедать вкусными горячими беляшами, судя по выражению лица, а что-то срочно починить. Мужик во все глаза смотрел на суженую, и в оптику было хорошо видно, как на лице его последовательно сменялись выражения узнавания, недоумения, понимания, недовольства и, наконец, обреченной покорности. Влип, толстячок! Отложив рукоделье, он нехотя поднялся и, засунув большие пальцы за поясной ремень, молча уставился на уходящую жену. Та и в движении никак не унималась, так что пузану только и оставалось, что, недовольно взмахивая руками, плестись вслед за ней. Автомат остался возле бочки.

– Край непуганых пузанов, – уточнил я, пожав плечами.

Беляшей мне, кстати, захотелось… смерть.

И все же почему он после обстрела не отправился за нами?

Неподалеку от меня речная вода с неприятным чавкающим звуком поглотила какую-то сползшую с берега тварь. Запустив в сторону бульканья кусок тяжелой деревяшки, чтобы подбодрить беглеца, я ненадолго погрузился в размышления.

Тут могут быть два варианта. Первый: ему было абсолютно безразлично наше внезапное появление. Пугнул очередью, чтобы пришельцы не вздумали перебираться на его сторону, и плюнул вслед. Вот такой он у нас беззаботный и самоуверенный, этот хозяин участка. Все у него схвачено-скручено, береговая жизнь течет размеренно, неприятности и приключения не нужны. Да и что случилось-то? Подумаешь, невидаль какая: рядом пронесся джип с пулеметом на турели и группой неизвестных вооруженных людей! Он тут каждый день что-то подобное наблюдает за плетением сетей…

Так себе версия, скажу я, такая серьезной критики не выдержит. Но она приятна душе, и мне бы хотелось принять именно ее.

Второй вариант гораздо более жизненный и тем для нас опасный. Мужик не стал дергаться и предпринимать достаточно рискованных действий по преследованию или слежению лично, потому что согласно местному уставу исправно доложил о происшествии по команде. По рации, например, брякнул. Наверху вышки не было видно штыря антенны, необходимой для организации устойчивой связи. На крышах хибар они тоже отсутствовали. Однако стационарные радиопередатчики на Платформе вообще очень редки. В сообществах, где люди не смогли обзавестись «шоколадками» – портативными терминалами поставки, – серьезной радиотехникой обладают единицы. Немногим большее количество людей владеет легкими переносными рациями. Не похоже, что он записной радист. Вполне может быть, что наблюдение пузан осуществляет в рамках некоего обременения, повинности: живешь на окраине – изволь следить и докладывать. Без стационарного аппарата. А если пункт передачи находится неподалеку, а сами донесения идут по цепочке?

– Мог и мальчишку послать, подлец… – предположил я еле слышным шепотом. – Есть баба, значит, есть и детки.

Живет на острове, да только неизвестно, насколько этот кусок земли велик, и живут ли по соседству другие речники. «Если респондент сидит недалеко, то пузану вполне хватит и малогабаритной носимой станции, здесь и самая дешевая рация размером с пачку сигарет пробьет на километр», – само собой дополнилось в голове. Гипотетический пацаненок, если донесение передавал он, отправился сушей. Хотя… Здешние дети наверняка и в лодке чувствуют себя вполне уверенно.

На берегу возле террасы не было обычных для таких мест сейфов или сарая, лишь примитивная короткая пристань из грубо отесанных досок да две парусно-весельные лодки. Одна – страшная короткая «деревяшка», старательно и совсем недавно просмоленная дочерна, вторая – «алюминька» неизвестного происхождения. Обе без движков, подвесные моторы наверняка и у них в относительном дефиците, а среди местного металлолома такие агрегаты, даже самые древние, не могут попадаться часто. Оба суденышка были вытащены далеко на берег, и не похоже, что в ближайшее время им смачивали дно.

На подобные речные микропоселения я насмотрелся. Стариков в них мало, зато детишек бегает уйма, каждая семья – это минимум три-четыре ребенка. При этом быт у них построен на азиатский манер. Отец может весь день качаться в гамаке, в то время как мамаша суетится по хозяйству, разбирается с детьми и готовит пищу. Мужское дело – ремесло без особых напрягов: ленивая рыбалка да проверка самоловов, реже легкий сбор фруктов, которые растут везде. Главы семейств заняты там, где не надо прикладывать особых усилий. Если здесь были бы перекрестки, то они сидели бы там на корточках весь день, группами.

Как бы ни была плодородна земля, томаты и картошку выращивать лень, потому что для этого придется копать землю, пропалывать, то есть много работать. Максимум можно засадить в землю зерно кукурузы и через несколько месяцев собрать початки. Еще проще посадить банановую пальму, регулярно собирать бананы, закусывая их пойманной рыбой. Свиней заводят, кур, те пасутся сами. Излишки такого производства никому в окрестностях не нужны, значит, тем более нет причин напрягаться. Лишь в деревеньках, стоящих ближе к городам, более трудолюбивые крестьяне расширяют ассортимент овощной продукции, выращивают манго или ананасы. Так что главное орудие производства местных мужчин наверняка то же самое, что и большинства других мини-общин, – гамак. Он и здесь висит, чуть левей, за кустом. Широкий, удобный.

Хотя наличие такого количества делового металлолома что-то могло изменить.

Ладно, здесь все ясно. И что мне теперь делать? Не дожидаться же возвращения бородатого – смысла нет. Пожалуй, можно выдвигаться назад, картина хоть как-то проявилась, больше тут ловить нечего. Доложив по рации о предварительных итогах разведки Луневу, я отправился в обратный путь.