Читать книгу - "Крымский излом - Александр Харников"

Помню, проезжали мы мимо сквера, который был превращён в импровизированный пункт сбора военнопленных. Там в детской песочнице сидело на корточках десятка два до смерти перепуганных румын под охраной всего трёх гражданских с винтовками. От пленных остро воняло потом, мочой и фекалиями. Они дрожали от ужаса, ожидая жуткой расправы.

Я попросил механика-водителя остановиться около пленных и спросил у них, знает ли кто русский язык. Они немного пошептались, после чего с разрешения конвоиров от группы отошли двое расхристанных рядовых. Вояки сказали, что они не румыны, а молдаване, что их насильно мобилизовали в армию. После чего, жалостливыми голосами затянули "песню" про то, что "сами они нездешние, папы – нет, мамы – нет, дети – голодные, документы украли, а дедушка – на вокзале..." Тьфу, это уже из другой оперы, но удивительно похоже...

Более или менее серьёзное сопротивление оказывали лишь немногочисленные немцы и некоторые татары-шуцманы. Татары уже каким-то образом пронюхали о том, что ни моряки черноморцы, ни наши морские пехотинцы их в плен не берут, и дрались с яростью обречённых. Ну и пусть! Зато в этом мире не будет ни "мемориалов", ни памятников "незаконно депортированным народам".

Где-то в районе санатория "Ударник" мы встретились с группой разведчиков Черноморского флота, возглавляемой капитан-лейтенантом Литовчуком. Оказалось, что им тоже туда... Вообще-то штурм гестапо был их задачей, но суета этой ночи сделала своё дело, и они слегка отклонились от маршрута. С помощью старшины Потапенко мы быстро нашли общий язык и двинулись дальше.

Несмотря на потери, моряки десанта воевали азартно и храбро. Как действует кураж на людей! Видя бегущего противника, видя нашу технику, которая громила противника, не давая ему высунуть носа, видя наших грозных морских пехотинцев без потерь с нашей стороны уничтожающих румын, немцев и татар, десантники почувствовали себя как бы тоже причастными к нашей грозной силе и шли в бой лихо, как все черноморские моряки. Приходилось иногда даже придерживать их азарт, чтобы не было лишних потерь.

Что запомнилось? Запомнилось здание гестапо, в котором до и после войны размещалась курортная поликлиника. Мы вышли к нему после того, как лихим наездом выгнали из близлежащих домов группу "потомков гордых римлян". Они особо не сопротивлялись. Оказалось достаточно одного-единственного выстрела из пушки, чтобы они побросали винтовки и задрали руки, оставив в воздухе характерный запах "Великой Румынии". И вот один из них на довольно хорошем русском языке стал рассказывать о жутких русских упырях, которые продали души дьяволу, получив взамен от нечистого невидимость и неуязвимость от пуль. Я понял, что румынам посчастливилось издали посмотреть на то, как работают наши "спецы" из "племени летучих мышей". Почему издали, и почему посчастливилось? Да потому, что те, кто видел это вблизи, уже ничего никому не расскажут.

И действительно, здание гестапо уже было тихо захвачено бойцами спецназа ГРУ ещё до начала основной фазы операции. И если разведчики Литовчука круглыми глазами смотрели на экипировку наших морских пехотинцев, то при виде "спецов" глаза у них стали буквально квадратными. Ещё бы! Заваленное трупами здание гестапо – и разгуливающие по его коридорам фигуры в сферических шлемах, брониках, с автоматами, оборудованными ПБС и ПНВ. Командовал ими мой новый знакомый Бес. Так, во всяком случае, полковник Бережной отрекомендовал его мне в своё время. Увидев меня, он приветливо помахал мне рукой, и сказал:

"Дед", принимайте товар! Все сделано со знаком качества!".

Действительно, "летучие мышки" дело своё знали хорошо. Все высшие чины гестапо так и остались сидеть в своих кабинетах, связанные по рукам и ногам, с заклеенными скотчем ртами. Как выразился "Бес", «целью дальнейшей передачи компетентным органам по акту». Вся прочая шушера – всякие там охранники, надзиратели, секретари – своими телами устилала двор и коридоры здания.

Услышав про пленных, разведчики капитан-лейтенанта Литовчука сразу же нырнули в захваченное здание, так сказать, смотреть товар лицом. Ну а мы не стали им мешать. Тем более, что съёмочной группе канала "Звезда" было что снимать. К примеру, подвалы с людьми, которых должны были завтра расстрелять, где спасённые от смерти не верили в своё спасение и глядели на "спецов", которые их освободили, как на ангелов небесных.

А при виде комнаты, где следователи гестапо проводили дознание, Ирочке, которая всё это время держалась молодцом, снова едва не стало плохо. Видимо, кто-то из гестаповцев работал в "ночную смену", и очередного человека, заподозренного в нелояльности к оккупантам, пытали буквально накануне высадки десанта.

Отсняв все увиденное на камеру, мы вышли на улицу. Уже светало. Над городом кружил одиночный "крокодил", но работы для него не было. Кое-где на окраинах раздавались ещё одиночные выстрелы, но всем уже было ясно – Евпатория взята. И только на востоке, под Саками, гулко бухала канонада. Старшина Ячменёв сказал, что должен доставить нас в гостиницу "Крым", где обосновался штаб десанта, и присоединиться к своей роте, которая через час выдвигается на Саки.

Проезжая по улице Революции, мы увидели, как с ошвартованной в морском порту "Колхиды" на причал уже спускают хозяйство автороты. На причале уже выстроилась вереница тентованных "Уралов" и автозаправщиков. Тут же из вскрытых контейнеров кузова машин загружались ящиками с боеприпасами. Судя по разнообразному обмундированию, работали там и моряки с "Колхиды", и солдатики из хозяйственной и комендантской рот несостоявшейся базы в Тарсусе, и местные моряки-черноморцы. Да и "гражданские пиджаки" мелькали тоже.

Всем было сообщено, что идёт шторм, и от того, сколько техники и боеприпасов удастся выгрузить до его начала, зависит конечный успех операции и жизнь всех и каждого. В случае захвата города противником, разъярённые гитлеровцы не пощадят никого.

У соседнего причала "Дубна" заливал в автоцистерны авиакеросин для "вертушек" и соляр для бронетехники. А канонада под Саками грохотала всё сильнее и сильнее. Стало понятно, что с Евпаторией закончено. Ну а следующий удар после перегруппировки будет нанесён по Симферополю – в самое сердце 11-й армии вермахта.