Читать книгу - "Ставка на Проходимца - Илья Бердников"

У Черного моря…

Лейзер Вайсбейн

Ветер стих, только редкие снежинки плавно опускались в ущелья улиц. Город молчал, придавленный снежным покрывалом. Он стал более светлым, более «читаемым» для взгляда. Город не стал менее розовым — снег отражал небо, а небо не радовало разнообразием цветов. Город не стал красивее. Четче обозначились провалы окон и бреши в стенах. Как раны и язвы на трупе. Некрасиво, мерзко, но мертвее уже не сделают.

В мертвом городе появилась видимость жизни: какие-то мелкие существа шныряли от сугроба к сугробу. Время от времени было видно, как более крупные тени маячат в просветлевших переулках. Иногда с коньков крыш или балконов под собственным весом срывался пласт наметенного вьюгой снега. Падал, шурша о стены, сливался со снегом внизу…

Мне опротивел этот город. Меня тошнило от розового цвета. Угнетала вертикальная бахрома облаков. Я устал панически оглядываться на каждую мелькнувшую в развалинах тень, тут же подчеркнутую сиянием целеуказателя. Я устал бояться. И я устал от чувства усталости.

Даже Жипка перестал скрипеть своим резким голоском, описывая очередную местную достопримечательность. Закутанный в несколько слоев теплой одежды, он сидел, нахохлившись, в прицепе, сжимая одной рукой рамку голографического планшета, а другой — рукоять пулемета. Зыркал по бокам обеспокоенными синими глазами. Похоже, и его пронял дух умершего города. Похоже, и ему было не по себе.

Крохотные цифры в углу забрала моего шлема показывали около десяти градусов ниже нуля. И не мало, и не много. Так, для хорошей зимней прогулки — в самый раз.

Квадроцикл, мягко и деловито взрыкивая двигателем, бодренько рыхлил снег массивными колесами. Проблем у меня с ним не возникало. Разве что нужно было, помня о сидящем в прицепе Жипке, не очень-то круто срезать повороты. Да и не баловаться с газом и тормозом. Я старался вести наш маленький мотопоезд плавно и аккуратно, но то и дело вздрагивал, когда какая-нибудь зверюшка перебегала нам путь перед самыми колесами. Создавалось впечатление, что эти мелкие твари обладали умственным «бзиком» типа наших кошек: сидеть неподвижно у дороги и в самый последний момент перебежать дорогу идущему. Одно было хорошо в этом перебегании: это означало, что они чувствовали себя в относительной безопасности. Что город изменил холоднокровную живность на теплокровную. Что все крабопауки крепко спят до теплого времени и вряд ли выползут наружу из своих зимних нор.

Жипка доказывал мне, что те же самые полуметровые сороконожки, что напали на меня, выскакивая из стен, могли причинить мне намного больше вреда, но холод, царивший в здании, связал их деятельную активность и позволил мне избежать летального исхода. Хотя все-таки мой исход из той комнаты как раз и был весьма «летальным».

Пару раз я слышал низкий вибрирующий гул, но сам летающий агрегат на глаза не попадался. Далеко, видимо, проходил.

— Рыщут, — скупо прокомментировал Жипка, когда гул донесся в первый раз.

— Ищут чего-то? — спросил я, невольно шаря глазами по полосе неба между стенами.

— Очаги сопротивления, — отозвался Жипка и тут же рявкнул, как металлом по стеклу: — Ты на дорогу смотри! Не оборачивайся!

Квадроцикл подпрыгнул на каком-то препятствии — под снегом не видно — я выровнял его, извинился.

— Я за тылами слежу, — сердито проскрежетал Жипка. — Твое дело вести аккуратно…

Он помолчал немного, кутаясь в свою, как я называл ее, «фуфайку с подогревом», но минут через пять не выдержал:

— Им, то есть белым, тоже туговато приходится: они хоть войну и выиграли, но черные им много еще пакостят… Да и боеприпасы и прочее, что попадется, — они все подбирают. Я слышал, тесно им на своем островке, вот и пытаются выкурить черных из их нор, заодно охотятся на пришедшую в город на зиму живность — кушать всем хочется… Да и от пауков город очищают, чтобы после в более-менее уцелевших домах поселиться, значит. Я слышал, что небольшой городок, что ближе по побережью к их острову, ммм… — где-то километров за сотню отсюда, — уже довольно густо населили.