Читать книгу - "Звезды в кармане - Олег Кулагин"

– Давайте знакомиться! Давайте дружить!

Он был весь сплошное обаяние, способное растопить даже самую черствую душу. Например, душу какого-нибудь детского писателя. Но мы детских книжек не писали, поэтому начали тихо пятиться назад.

Малыш улыбнулся, очень широко, так что даже голова его стала раза в полтора больше. Тонким голоском нежно пропел:

– Я люблю живую органику! Сильно-сильно люблю!

И двинулся в нашу сторону, попутно увеличиваясь в размерах. Должно быть наша кормежка пошла ему впрок.

– Не спеши, малыш, – ласковым, хотя и дрожащим голосом, начал Димыч, продолжая отступать по коридору, – Давай сначала поговорим.

– Давай! – обрадовался мальчуган.

– Ты ведь разумное существо…

– Да, – кивнул «ребёнок», – Я очень люблю разумных существ.

Он уже вырос раза в два, правда слегка непропорционально: огромная голова все еще держалась на тонкой детской шейке.

– Ты ведь не сделаешь нам ничего плохого? – с робкой надеждой поинтересовался Димыч.

– Я не сделаю ничего плохого, – подтвердил мальчуган.

– Вот и хорошо, – обрадовался Капустин, – Чувствую, что мы подружимся…

– Мы познакомимся и подружимся, – закивал малыш, – Наши разумы будут вместе.

Димыч торжествующе подмигнул мне и Ваське: «Видите, а вы боялись! Всегда можно договориться!»

– Наши разумы будут вместе, – улыбнулось оно и уточнило ангельским тоном, – А вашу живую органику мы используем для своих оболочек.

Капустин поперхнулся, стремительно бледнея и торопливо отступил назад. Расставаться с собственной, можно сказать родной, органикой ради какого-то единения разумов – очень сомнительная затея. В этом мы трое были единодушны.

С другой стороны, всё запросто могло произойти и без нашего желания.

Предчувствуя это, Васька выронил мухобойку и зачем-то стал рыться в карманах. Что он там хочет найти? Парочку гранат Ф-1? Не знаю, хватило бы этого или нет. Полное взаимопонимание иногда требует очень весомых аргументов.

– Я всегда использую живую органику для оболочек. Это очень хорошо, – продолжал малыш с таким выражением, словно рассказывал стихотворение на детском утреннике, – Если у меня будут хорошие оболочки, я смогу принимать любую форму.

И, в доказательство, немедленно превратился в здоровенную, больше двух метров ростом, карикатурную копию Димыча.

– Не похож, – продолжая отступать, хмуро заметил Капустин. Судя по голосу, желания общаться с братьями по разуму у него заметно поубавилось.

– Не надо бояться, – с легкой укоризной сказало существо. Вернулось к первоначальному облику ребенка-переростка и сделало пару шагов в нашу сторону.

– Это будет хорошо и приятно… – добавило оно почти тем же тоном, с каким во времена перестройки рассказывали о приватизации молодые реформаторы. В общем, и до самой тупой органики должно было дойти, насколько приятная процедура нас ждёт.

– Малыш, ты зря торопишься, – заискивающе улыбнулся я. И махнул товарищам рукой: дескать, сваливайте, пока я ему зубы заговариваю!

– Разве вы не хотите познать новые ощущения? – искренне удивилось существо, – Это так прекрасно, освободиться от старых оболочек…

– Заманчивое предложение, – засмеялся я чуть фальшиво, – Мы его обязательно рассмотрим.

И торопливой скороговоркой продолжил:

– А пока, мы могли бы рассказать тебе столько интересного. Мы знаем множество удивительных историй… Давным-давно, в далёкой галактике… э-э… ехал Василий Иванович с Петькой на «мерседесе»…

– Лёха, я понял! – радостно выпалил малыш, – Ты хочешь быть первым?! С удовольствием возьму всю твою информацию!

«Кто меня, идиота, за язык тянул?»

Я слегка попятился.

А Васька перестал рыться в карманах и шагнул вперед. В руках его была голубая коробочка. Та самая. Вот, что он искал!

Мы с Димычем затаили дыхание. Если туда помещался шкаф вместе с Капустиным, должно же туда влезть и это! Лубенчиков направил коробочку в сторону малыша, нажал пальцем углубление на её поверхности и… ничего.

В смысле, ничего хорошего. Мальчуган, продолжая ласково улыбаться, шел к нам.

– Дьявол, не работает! – застонал Васька, напрасно встряхивая коробочку.

Результатом всех его усилий было материализовавшееся ведро с картофельными очистками. Ведро мальчуган проигнорировал. Неудивительно. Мы, трое, выглядели куда аппетитней очисток.

Мгновенно удлинившаяся рука «ребёнка» со стремительностью змеиного броска просвистела в сторону Васьки. Лубенчиков рухнул на пол, едва успев увернуться. Мальчуган звонко расхохотался, втягивая назад руку. Похоже, игра ему нравилась.

Мы с Димычем слегка растерялись. Пускать в ход единственное оружие, мухобойки, или улепетывать со всех ног? В общем, на нас напал столбняк. Скажете, что на вас бы не напал?

А существо шагнуло к Ваське. Во взгляде инопланетного создания читалась искренняя, неподдельная радость. Оно ведь, правда, не собиралось причинять нам вреда. Даже наоборот. И то, что мы вовсе не горели желанием «слиться разумами», вероятно казалось ему частью забавной игры. Чем-то вроде «догонялок».

В общем: «Кто не спрятался – я не виноват!»

Когда до Васьки было метра два, здоровенная детская ножка в здоровенном сандалике задела мусорное ведро. Ведро опрокинулось и малыш-переросток замер, восторженно выпучив огромные, как блюдца глаза. Из груды картофельных очистков выбралось несколько упитанных, откормленных на лубенчиковских харчах тараканов.

Оно таращилось на них, не мигая.

Васька воспользовался моментом и торопливо ретировался.

– Не могли бы вы отойти еще немного, – вежливо попросила Лена. Особых уговоров не потребовалось и звездолет немедленно вырастил между нами и существом внушительную на вид стену.

– Надолго это его задержит? – спросил Димыч.

– Минут на пять, – честно призналась Лена.

Мы переглянулись. Капустин тяжело вздохнул:

– Что-то вроде спасательной капсулы у тебя имеется?

– Имеется.

– Погодите, – вмешался Васька, – Это ведь не решение проблемы. Ленка, насколько хватит жизнеобеспечения в капсуле?

– Семь-восемь дней. Если в режиме анабиоза – около трех недель.

– Вот видите.

– А ты что предлагаешь? – криво усмехнулся Димыч, – Остаться на завтрак?

Васька отмахнулся и содрав с себя куртку, швырнул её под ноги. Вдавил пальцем углубление на поверхности «волшебной» коробочки. Куртка исчезла. Нажал еще – куртка появилась.