Читать книгу - "Дорогой широкой - Святослав Логинов"

Смежный с Ленобластью Чудовский район знаменит был некогда спичечной фабрикой «Пролетарское знамя». Филуменисты со стажем отлично помнят его пятидесятикопеечные наборы «Башни Кремля», «Танцы народов СССР» и другие, которые покупались вместе со спичками и хранились прямо в виде коробок, полных спичек с красными и зелёными головками, редкостными в те времена. Иные собиратели отклеивали этикетки, подолгу отмачивая в холодной солёной воде, чтобы не помутнел лак. Интересно, много ли осталось коллекций с замечательными чудовскими этикетками? Пройдёт ещё лет двадцать, и будут они на вес золота, искусствоведы станут изучать бывшие мальчишеские сокровища, спорить о художественной манере рыболовных карикатур или общественно-политическом значении серии «В конце семилетки за одну минуту будет выпускаться…».

А простой народ помнит чудовскую спичку благодаря тому, что была она толще и прочнее всех остальных. Костёр разжигать такой спичкой — одно удовольствие, а в ушах ковырять — лучше спички не найдёшь. Жители безлесной, чернозёмной полосы выменивали эти спички на три коробка своих и берегли специально для ковыряния в ушах. А вы думали, почему в известном фильме именно спички в такой цене у инопланетян? Ку?..

Теперь фабрика называется АО «Солнце», и спички у неё такие же дрянные, как и везде.

Сам город Чудово предусмотрительно на трассу не вылез, оставшись в стороне, так что лишь окраинные дома выглядывают на дорогу верхушками крыш. Автобусы дальнего следования останавливаются не в самом Чудово, а возле деревни Успенское. Пассажиры торопливо курят, толпой бегут в общественный и совершенно бесплатный туалет типа «сортир сельский», топчутся, разминая ноги и не могут понять, где же тут город?

В Чудово Юра с Богородицей заезжать не стали, и без того на заправку были потеряны почти сутки. Двинулись прямиком и угадали прямиком в ловушку.

Почти сразу за Успенским возле обочины стоит предупредительный знак: «Весовой контроль». Легковушки проезжают здесь, почти не снижая скорости; не на них насторожена западня, на более крупную добычу: ТIRовские фургоны, контейнеровозы, большегрузы всех мастей. Эти сворачивают, медленно проезжают по установленным весам, надеясь, что в стеклянной будке никто не следит за приборами. Случается, нарушителя ставят к обочине и начинаются разбирательства, которые не всегда кончаются к обоюдному удовольствию.

Юра хотел проехать прямо, но милиционер полосатым жезлом завернул его в сторону податливой металлической колеи. Пришлось сворачивать. Как положено, въехал на весы, остановился, потом тронулся дальше. И вновь движение полосатой палки заставило тормозить. Юра подъехал к обочине, остановился окончательно. Из стеклянной будки вышел милицейский офицер, шагнул к мотористу, козыряя на ходу:

— Старший лейтенант Синюхов! Товарищ водитель, вам известно, какой вес у вашей машины?

— Да уж как-нибудь… — оторопело пробормотал Юра.

— Двадцать две тонны! — мелодраматически воскликнул старлей. — По правилам, допустимая нагрузка на ось — не более пяти тонн! А у вас, — он пригнулся, пересчитывая вальцы, — больше семи!

— Это для машин норма, — возразил Юра.

— У вас, значит, не машина? В таком случае, что вы делаете на дороге?

— Для машин, в смысле — для автомобилей. Они колесами дорогу корёжат, а я её уплотняю, чиню, можно сказать.

— Сказать можно что угодно, а в правилах чётко написано: не более пяти тонн на ось.

— Если на то пошло, — не сдавался Юра, — то у меня ни колёс, ни осей вообще нету. Вальцы у меня с кулачковой вибрацией.

— Значит, хотите спорить… — Синюхов покивал головой. — Хорошо. Сейчас поедем на штрафную стоянку и там будем спорить.

Довод был сокрушительный.

— Не хочу я спорить, — сдался Юра и полез за бумажником.

— Триста рублей, — твёрдо произнёс Синюхов при виде протянутой сотни.

— Но, товарищ лейтенант!..

— Старший лейтенант, — со значением поправил Синюхов. — Триста рублей.

— Тогда квитанцию давайте, — потребовал Юрий, твёрдо решив, что если мент заартачится, то он поедет на штрафную и там будет скандалить до упора: до кутузки, блоховника и министра внутренних дел.

Однако Синюхов артачиться не стал.

— Разумеется, квитанцию я вам выдам. Порядок есть порядок.

— Товарищ старший лейтенант, — спросил Юра, глядя, как исчезают разом три сотенных билета, а в обмен появляется корешок штрафной квитанции, — вы же в Ленобласти работаете… как вас сюда занесло?

— Укрепляем провинциальные кадры, — снизошёл до ответа старлей. — Написал рапорт — и переведён. Как видите, с повышением.

— Понятно, — сказал Юра, складывая корешок и пряча его в похудевший бумажник.

Так оно и получается: начнёт судьба в темя долбить, непременно тюкает в одну точку, пока до мозжечка не дотюкает.

Юра терзал дизель и злобно рычал сквозь зубы, словно пойманный мокрушник:

— Сволочь лягавая, мент поганый! Крови моей ему захотелось! Не-е, хватит, ко всем чертям эту трассу! Сворачиваю на первом же перекрёстке! До Москвы я и просёлками доеду, лишнюю неделю волочиться буду, но эта тварь моих денег больше не увидит! Решено, больше я на эту трассу ни вальцом!

— Он тебя несправедливо оштрафовал? — спросил Богородица. — У него весы неверные, да?

— Верные у него весы, — отмахнулся Юра.

— А почему он сказал, что каток двадцать две тонны весит? Ты же говорил, что он шестнадцатитонный.

— Он и есть шестнадцатитонный. А про сок ты забыл? А мы с тобой? А инструмент всякий? Как раз двадцать две тонны и получится.

— Чего ты тогда ругаешься?

— А то, что обидно! Он же, гад, наверняка бил. Даже если бы у меня каток пустой был, всё равно там больше пяти тонн на валец приходится. — Юра помолчал и добавил: — И ось внутри вальца тоже есть, так что не удалось мне Синюхову лапши на уши навешать. Вот это. Маня, и есть самое обидное. Ну да ладно, больше он меня тут не увидит. Дай поворота дождаться…

А перекрёстка как назло всё не было и не было. Тут злись не злись, а в лес с наезженной трассы не свернёшь, налево — речка Глубочка, направо — болото Гажьи Сопки; а если и есть где деревенька в стороне от проклятой М-10, то имя ей Глушица, и никуда оттуда не попасть. Весь вечер и почти всю ночь катил Юра по автостраде и лишь под утро, проезжая Спасскую Полнеть, увидел отходящую влево шоссейку и указатель: «Малая Вишера».

Не разбудив спящего Богородицу, Юра крутанул руль. Планетарный механизм развернул планету Земля под вальцами катка, пульсирующая артерия большой дороги осталась позади, и Россия, которую они так долго искали, надвинулась вплотную.

* * *

Богородица проснулся при въезде на мост через Волхов.

— Ух ты, — сказал он. — Речка течёт. Большая.

— Волхов, — ответил Юра, успевший прочитать перед мостом название реки.