Читать книгу - "Мертвый город. Эвакуация - Наиль Эдуардович Выборнов"

Кости оказались достаточно хрупкими, межпозвоночные диски и связки прекрасно поддались ножу, хоть мне и мерзко было скрежетать им по самим позвонкам. Скоро я с головой закончил, и принялся упаковывать ее в полиэтилен.

— Так это, — вдруг подал голос Татарин. — Может и жало возьмёшь?

— Зачем? — не понял я.

— Ну, тварь чуть ли не уникальная. Мало ли, что у нее на жале есть. Яд какой. А так изучат. Боюсь, чем дальше пойдет, тем больше их будет попадаться. Она ведь явно из рвача переродилась, сам видишь, когти такие. Вон, слой кевлара вскрыла у тебя на воротнике.

Я, недолго думая отрезал и жало. Хвост или отросток, хрен знает, как его назвать, оказался мягким, костей там не было. Тоже упаковал в полиэтилен. И засунул на самое дно рюкзака. Залить не должно, я в несколько слоев завернул. Правда, мне, получается, надо как можно быстрее попасть в санаторий, чтобы это все передать учёным.

Впрочем, какой-то консервирующий раствор, уксус — не уксус, они вырабатывают, и будем надеяться, что его хватит. По крайней мере, твари начинают гнить далеко не сразу. А чаще всего их сжирают раньше, да и все.

— Далеко ещё? — спросил я у Павла.

— Нет, немного осталось. Если бы тварь не встретили, уже дошли бы.

Я забросил рюкзак за спину, и мы двинулись дальше. С одной стороны, вроде бы в туннелях и спокойнее, потому что идёшь по прямой, и не надо прятаться от зомби, но с другой... Если тут такие твари сидят, то безопасность эта обманчива. Да и морфы ведь должны где-то пережидать день. А я так и не встретил ни одного логова. Боюсь, что в катакомбах они и живут.

Надо будет порасспрашивать об этом у местных. Хотя меня, скорее всего за сумасшедшего примут. Никто с морфами встречаться не хочет, а мне они вдруг понадобились.

Хотя голова морфа мне рано или поздно понадобится, это очевидно. Правда, для этого вовсе не обязательно искать их логово. Достаточно на улицу выйти ночью в городе. А уж дальше, как повезет. Посмотреть ещё надо, кто кого добудет.

Скоро мы добрались до третьего щитка, огонек здесь так же работал. Только вот пломбы были сорваны и из-под открытой дверцы выходил кабель. Толстый, многожильный, такой дорого стоит. Хотя, наверняка можно купить у рабочих на стройке, и особо не потратиться. Воруют, куда деваться.

— Бинго, — проговорил я. — Ну что, дальше по кабелю идём?

— Так и получается, — кивнул Павел.

На этот раз далеко идти не пришлось. Хакер понимал, что кабель демаскирует его убежище в любом случае, поэтому расположился в одном из подсобных помещений буквально в соседнем коридоре. Дверь была открыта, а внутри было тихо. Мы переглянулись.

Я снова достал из кобуры пистолет, скинул предохранитель, и медленно, ступая с пятки на носок, чтобы не производить лишнего шума, двинулся к двери. Навёл на нее ствол, заглянул внутрь, но там никого не было.

Никого живого, по крайней мере. Потому что на небольшой кушетке лежало тело, голова которого оказалась накрыта подушкой. Можно было подумать, что его задушили через нее, но в подушке было несколько пулевых отверстий, а вокруг был разбросан пух.

Я подошёл ближе, посмотрел. Ага, вот и нагар есть, и местами пух вообще загорелся. Теперь все ясно. Накрыли подушкой и выстрелили. Зачем? У импортных наверняка глушаки на оружии. Или не они?

Хотя да, так выстрел получится ещё тише. А ещё подушкой можно приглушить крики хакера. Ему-то наверняка не понравилось то, что в него стреляют.

На плече, торчащем из-под футболки, было видно следы пальцев. Кровоподтёк, который уже никогда не сойдёт. Сжимали крепко. Скорее всего, работал тут не одиночка. Один завалил на кровать и накрыл подушкой, а второй выстрелил.

Вопрос только в том, успел ли он им помочь. Вариантов несколько. Он открыл дверь, значит, они о чем-то договорились. А потом либо заартачился, либо сделал работу и стал не нужен.

Если заартачился, то зачем его убирать? Логичнее под стволом заставить сделать работу. Так что, подозреваю, что коммуникатор он всё-таки взломал, и тогда его убрали, как ненужного свидетеля. Парни из «Белой земли» вообще сантиментами не страдают, валят того, на кого им укажут, и тех, кто при этом случайно подвернётся под руку.

Впрочем, мы тут с ними не сильно отличаемся, чего греха таить.

Я поднял подушку, посмотрел на лицо, застывшее в выражении ужаса, на приоткрытый рот и аккуратную дырочку во лбу. Матрас за головой, естественно, оказался пропитан кровью. Вот так вот, ясно.

И давно его убили? Есть возможность проверить. До курса судебной медицины я, естественно, не доучлся, его на шестом проходят. Но кое-что по верхам нахватал.

Я попытался отвести челюсть убитого, но не смог. Мышцы закоченели.

— Ты думаешь ему в рот что-то положили? — не понял моих действий Татарин.

— Он трупное окоченение проверяет, — пояснил Павел. — Хочет выяснить, когда его убили.

— Ааа... — протянул дезертир.

Ну да, раз Павел в ФСБ работал, то наверняка эти правила знает. Может быть, даже на юриста учился, они тоже судмед проходят.

А вот руки оказались свободными, двигались нормально. Это что же у нас получается...

— Часа два три, — сказал я. — Вряд ли больше. Совсем чуть-чуть опоздали.

— Может быть, часов пять, — ответил Павел. — Здесь холодно и сыро. Труп не так быстро коченеет. Но мы опоздали, в этом ты прав.

Твою мать. Особой злости я не чувствовал, так, разочарование. Очень уж хотелось встретиться с импортными, узнать, чего им надо, ну и за пацанов расквитаться, естественно.

— Обидно, — проговорил я. — Догнать не успеем?

— Тут целый город под землёй, — ответил Павел. — Кто его вообще знает, куда они пошли?

— Думаю, что к выходу ближайшему, — сказал Татарин. — Они ведь не дураки тут бродить.

— А откуда они знают, где он? — спросил ФСБшник.

— Подозреваю, что знают, — сказал я. — Они знали, где находится лаборатория. Причем, вошли в нее не через основной выход, а через запасной. У них были ключи-карты. Думаешь, у них нет схемы подземелий местных? Да их, я подозреваю, даже в открытых источниках можно найти, пусть и неполные.

— Суки, прошляпили всё-таки, — сквозь зубы процедил Павел. — Как могли. Как они вообще сюда вошли?

Этим вопросом я и сам задавался с первой