Читать книгу - "Мы снова дома - Иар Эльтеррус"

— Нет, — покачал головой гость. — Оно не нужно. Есть люди, делающие конкретное дело, и только оно имеет значение. Как я уже говорил, у них просто отсутствуют привычные нам отчеты, циркуляры и прочая бюрократическая дребедень. Да-да, не делайте возмущенное лицо, уважаемый, именно дребедень — я за годы работы в имперском комитете по изобретениям успел в этом убедиться. Существуют только общие правила и, в который раз повторяю, максимальная эффективность принимаемых вами решений. Например, ко мне поступают проекты разных изобретателей, которых в прежние времена сразу выбрасывали в корзину. Теперь же моя обязанность проверить каждый, проконсультироваться с экспертами и искинами. И не дай мне Бог решить, что это не нужно, без консультаций! Один раз я едва не совершил эту ошибку, решил, что станции атмосферного электричества заведомая чушь, но в последний момент все же додумался отправить описание проекта имперским энергетикам на «Снегирь». Это оказалась не чушь, а реальное и очень важное изобретение, сейчас до половины энергии в империи получают через эти самые атмосферные станции. А в наше время их изобретателя все посылали далеко и надолго, хотя могли на этом заработать триллионы, а то и десятки триллионов. Этот случай оказался для меня хорошим уроком — я понял, что в любой, самой откровенной чуши может попасться рациональное зерно. И с тех пор нашел еще шесть перспективных проектов, за каждый получив премию в полмиллиона новых рублей. В итоге я недавно построил дом на западном побережье третьего материка Владии, там настолько чудесный климат, что куда там Калифорнии. Вот так-то, господа!

— Мда… — хмуро произнес хозяин дачи. — Мне трудно понять все это. Какое, к черту, дело⁈ Важно отчитаться хорошо! Важно списать затраты, распределив деньги между нужными людьми! А это… Кошмар какой-то, право…

— Есть правила, их надо соблюдать, даже если они нам не нравятся, — пожал плечами Сергей Петрович. — Я даже детей своих отдал на воспитание в имперский интернат, они только на каникулы приезжают. Да, я их уже не понимаю, у них дикие для меня интересы и взгляды, но это им жить в империи, так что пусть становятся настоящими имперцами, так будет легче. Вы, видимо, просто не видите, что происходит. Идет медленное переформатирование народа, из общественного бессознательного постепенно выдавливаются все деструктивные идеи, которые поколениями насаждал нам Запад. И это будет сделано, как бы мы ни сопротивлялись. Имперцы просто дождутся, пока наше поколение вымрет вместе с нашим мировоззрением, а затем воспитают наших внуков в своем ключе. И вы ничего с этим не поделаете, поскольку не способны нанести империи мало-мальски чувствительного удара. Любая попытка навредить обернется ссылкой на Саулу, а это реальный кошмар. Очень советую всем, кто не способен принять имперские законы и правила, смириться и дожить свою жизнь на всем готовом жизнь в тепле и комфорте. Поверьте, в холодных бараках Саулы будет намного, намного хуже.

— А как же продление жизни? — растерянно спросил кто-то.

— Продлять ее будут только тем, кто всей душой примет их императивы, — покачал головой гость. — Я полагаю, что это и для меня невозможно, хоть я с ними и работаю, и принял их правила. Вот дети мои, выросшие в их интернатах, возможно и получат долгую жизнь. Но это будут уже не мои проблемы, я до этого не доживу.

— То есть никакими действиями привычную среду не вернуть? — глухо спросил Федор Степанович.

— Не вернуть, — заверил Сергей Петрович. — Никак и никогда, слишком все изменилось. Мы можем только вписаться в новую систему, но, повторяю, первая же попытка действовать привычным образом станет последней. Если вы этого не понимаете и не принимаете, то лучше даже не пытаться устраиваться к имперцам на работу.

— То есть, какое бы вы положение ни заняли, выгадать что-либо в свою пользу не получится? — растерянно спросил Иван Вениаминович, во времена оные возглавлявший крупный главк.

— Нет, не получится, за этим пристально наблюдают искины, — тяжело вздохнул гость.

Его поражали эти люди, упершиеся в свое мнение о том, что все должно быть так, как они привыкли, и никак иначе, что иначе просто не бывает, а потому пытавшиеся в имперских службах и структурах развести кумовщину, откаты, рука руку моет и тому подобные глупости. И ни один не дал себе труда задуматься, что ситуация кардинально изменилась. Десять лет имперской власти прошло, а они ничуть не изменились! Что за глупость такая? Впрочем, их выбор, ему эти бюрократические динозавры глубоко безразличны, завтра большая конференция по изобретательству на Арде, где бывать еще не доводилось, вот это интересно. А потом сына с дочкой на Владии следует навестить, они недавно сдали экзамен по выживанию, за месяц пройдя почти три тысячи километров практически без ничего.

Вскоре Сергей Петрович, сославшись на занятость, покинул компанию бывших чиновников, окончательно потеряв к ним интерес. Те довольно долго уныло напивались, до них наконец-то начало доходить, что по-старому больше никогда не будет, какие усилия не предпринимай. А им остается только медленно стареть на комфортных дачах, с каждым днем все сильнее становясь никому не нужными пережитками прошлого.

* * *

— Чего думаешь, Зыга, кто нас купил и на хрена? — хмуро спросил Муглак, высокий и массивный, невзирая на свой малый возраст, зеленый полуорк.

— Дык, имперцы же! — оскалился мелкий гоблин. — Сам знаишь, шо они никому не нужных малых по всей Сангарии скупают. И не токо по Сангарии, вроде бы по всему материку. Екта Стрыг, балаганщик, баял, что оне усех к себе в клан берут, видал он тех, кого раньше продали, ужо выросших и в имперской одежке. У кажного магический жезл рабочий был!

— Да ты чо? — изумился Орхак, сидевший с ними в одной телеге чистокровный красный орк, заботливо прикрыв дерюжным одеялом простудившегося в дороге хоббита, тот все время надрывно кашлял, весь горел и бредил. — Эх, помрет скоро пацан, целебного узвару бы ему…

— Пустите, я попробую немного помочь, — раздался мелодичный голос молчавшего с самого утра плюгавого эльфа со страшным шрамом через все лицо, его звали Лунарелем, они с Муглаком много лет дружили и немало вместе прошли. — Вылечить не вылечу, а чуть полегче сделаю.

Он перелез через спящих двух полуорков-полулюдей и смуглого южного дикаря, незнамо как оказавшегося в северной Сангарии, видно приехал с родителями, а те погибли, вот пацан и оказался на