Читать книгу - "Пункт назначения – месть - Лада Валентиновна Кутузова"

и ее семье? Лада готовилась все рассказать, настраивалась, чтобы не сорваться… Но деваться было некуда. Девушка пошла за служанкой в женскую половину через крытые переходы. Стены и потолки были украшены узорами: цветы, диковинные животные. В глазах рябило от красок: багровой, малахитовой, золотой. Завораживающее зрелище. Жаль только, что большинство стен были задрапированы тканью.

Ей повезло: в опочивальне, так звалась ее комната, стояла кружка с медовой водой и тарелка с пирожками. Лада съела сразу три, и от души отлегло: на сытый желудок жизнь выглядит привлекательнее. Девушка выглянула в окно: стражники неспешно прогуливались вдоль периметра дворца. Возле бокового входа слуги разгружали мешки с мукой, таскали кувшины, тут же суетились мальчишки в надежде, что им перепадет что-то вкусное. Дальнейший вид перекрывала стена. Зато Лада разглядела, что та была построена из огромных валунов. Удивительно: снаружи – красный кирпич, а здесь – камни.

Опочивальня, в которой разместили Ладу, была небольшая и невысокая: руку подними – и дотянешься до потолка. Пахло деревом и смолой, которая янтарными каплями повисла на стенах. В углу находилась полукруглая печка, украшенная светло-желтой плиткой без рисунка. Вдоль одной стены стояла лавка, застеленная половиком, вдоль другой – кровать, рядом – сундук. Похоже, что девушке выделили комнату не для самых важных гостей. Ну и пусть. Зато тюфяки мягкие, когда садишься на кровать, аж проваливаешься в них.

После перекуса хотелось побыть в одиночестве. Чтобы никуда не идти, а лечь и смотреть в потолок, ни о чем не думая. Но служанка, приставленная к ней, повела Ладу в мыльню – так она назвала баню. Снова переходы и буйство красок. Лада вертела головой, стараясь ничего не упустить из вида. Все-таки царский дворец – прекрасное место. Правда, жить среди такой пестроты трудно – от непривычки в глазах рябит. Интересно, что за художник украсил дворец такими удивительными рисунками?

Мыльня была чем-то средним между обычной и турецкой баней. Деревянные полки, ковшики из липы, деревянные шайки, стянутые железом, и круглый бассейн, чьи бортики были украшены серо-голубой мозаикой. Ладе пришлось прогнать служанку, которая решила помочь ей раздеться. Вот еще, она как-нибудь сама справится! И помыться тоже в состоянии. Лада налила в шайки воду нужной температуры. Достала из таза размоченный березовый веник и несколько раз хлестнула по ногам. Ух, горячо! Все-таки прикольно иногда помыться в бане, а не в обычной ванне. Тем более, когда самому не надо воду сюда таскать и дрова рубить. Красота!

К царю ее позвали только ближе к вечеру, Лада даже успела вздремнуть. После бессонной ночи это оказалось кстати. Она как легла на кровать, так сразу и провалилась в сон. Только глаза успела закрыть. На счастье, ничего не приснилось – похоже, мозг устал от всего. Она надела длинное платье из тонкого льна светло-бежевого оттенка с белыми кружевами. Служанка расчесала волосы золотым гребешком, и Лада с удивлением увидела, как они удлиняются. Вот это чудо! Ладе никогда не хватало терпения отрастить волосы: постоянно в глаза лезут и путаются. А так, раз, захотела – ходишь русалкой, надоело – пошла в парикмахерскую и состригла. Полезная вещичка!

Служанка заплела Ладины волосы в косу и отвела к остальным. Девушка захватила с собой рюкзак на всякий случай. Она очень волновалась, настолько, что даже подташнивало. Как примет ее царь? Не начнет ли кричать, обвинять? И что тогда ей сказать в ответ? Когда Лада вошла в столовую, все уже собрались. Царь Берендей восседал во главе стола на стуле, обитом красной материей. По правую руку от него находился Яровит, по левую – Посвист. Рядом с братом – Лель. Сокол потерял всякое сходство с живой птицей и лежал на сундуке – обычная механическая игрушка. Лада растерялась: может, ей надо сделать книксен, так всегда приветствуют королевских особ в исторических фильмах? Или поклониться в пояс? Как здесь принято? Жаль, не спросила служанку.

Лада не знала, как поступить, поэтому застыла, уставившись на царя, тот был одет по-военному – в кольчугу. Он не походил на Любаву: волосы и борода цвета соли с перцем из-за седины в темных волосах. Глаза карие, так и сверкают. Похоже, недоволен чем-то. Лада лишь надеялась, что не ею.

– Вы мне обещали, что Любава вернется! – прогремел Берендей. – А в результате притащились с девчонкой, а моя дочь с семьей погибла!

Ладина надежда не оправдалась. Приемный дедушка гневался. И тоже, похоже, считал Ладу виновной во всех бедах.

– Мы не успели, – пояснил Посвист, – я уже говорил. Любава отказывалась возвращаться. И никто не ожидал, что нави прорвутся в Явь!

Судя по его недовольному виду, разговор длился давно, раз даже Посвист с трудом сдерживался.

Лада без спроса села за стол, подальше от царя, и стала рассматривать комнату. Очень красивое помещение: пол гладкий, дощечка к дощечке. На стенах нарисованы диковинные птицы, на потолке изображены небесные светила: солнце, месяц и звезды. Лада переводила глаза с одного рисунка на другой, стараясь не пересечься взглядом ни с кем. Потому что хотелось плакать. От жалости к себе, от одиночества и тоски. Да, ей семнадцать лет, но Лада так привыкла быть маминой и папиной дочкой, старшей сестрой. А теперь она сама по себе, как растение, лишенное корней. И груз вины давит, будто непосильная ноша.

Неожиданно царь успокоился.

– Это же Любавино украшение? – Берендей указал на серебряный браслет.

Лада кивнула:

– Да, мамино.

Она начала снимать браслет – Любава не была ее матерью. Наверное, носить украшение Лада не в праве, и надо вернуть его царю как память о дочери. Но Берендей глубоко вздохнул:

– Ящерка у нас переходила от матери к старшей дочери. Досталось от змеебогов. Храни у себя: Любава считала тебя дочерью.

Он помолчал некоторое время и добавил:

– Я тебя никогда не любил. Из-за тебя Любава с Даниилом отправились в мир людей, заплатив за переход своими дарами. Даниил перестал быть мастером. А Любава… – царь молчал мгновение. – Дочь была великой художницей. Она оформила многие палаты во дворце.

Ладу точно молнией шарахнуло. Вот как! Ее мама нарисовала все эти потрясающие картинки, которыми Лада любовалась весь день. Наверное, родителям было тяжело примириться с утратой талантов. В этом тоже ее вина. А Берендей продолжал:

– У меня никого не осталось. Пусть не по крови, но все же ты мне внучка. Не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Так что ты, Лада, моя наследница. И дворец – твой дом.

По лицу Яровита было заметно, что он хотел возразить царю по поводу