Читать книгу - "Дэймон Старк. Гиблые земли - Юрий Александрович Уленгов"

рухнул… на землю? Но ведь здесь только что было болото! Что происходит?

Вскочив на ноги, я завертел головой. Болота как не бывало. Под ногами — твердое покрытие, слишком ровное для того, чтобы признать его естественное происхождение. Вокруг — туман. Густой, как молоко. Свет, яркая точка на горизонте, к которой меня так тянуло, едва пробивалась сквозь марево. Именно к ней неторопливым шагом направлялся человек. По крайней мере, силуэт, едва различимый в тумане, выглядел человеческим.

Кто это?

Тот, кто меня вытащил?

— Эй! — позвал я, но мой голос утонул в туманной дымке, будто втянувшись в нее.

— Постой! — тот же результат. Проклятье!

Поняв, что дозваться спасителя не получится, я побежал.

Бежать по искусственной поверхности было легко, вот только я ни на шаг не приблизился к исчезающей в тумане фигуре. Я попытался ускориться, выдав максимальную скорость, на которую был способен, но неспешно вышагивающий человек, кажется, стал только дальше. Да что же это такое?

Стиснув зубы, я рванулся вперед — и едва не врезался в спину своего спасителя, одним прыжком преодолев не меньше сотни метров. Что за бред?

— Эй! — выкрикнул я. — Остановись!

Ноль реакции.

Начиная злиться, я протянул руку и ухватил человека за плечо, разворачивая его к себе. — Где я? И кто ты, черт возьми, такой?

Окончание фразы, скомкавшись, застряло у меня в глотке, когда я увидел лицо того, кто меня спас.

Свое собственное лицо.

Двойник усмехнулся и с вызовом посмотрел мне в глаза. Почему-то от этого взгляда мне стало дико, невыносимо страшно. Как если бы отражение в зеркале двигалось независимо от меня. Двойник всмотрелся в меня и вдруг его лицо исказила гримаса гнева. Шагнув вперед, он резко ударил меня в грудь, я качнулся назад, потерял равновесие и рухнул…

Рухнул в бездну.

***

Была у меня в жизни пара моментов, когда, придя в себя, я думал, что лучше бы не приходил. Первый раз — когда в хлам убрался на мотоцикле, второй — когда кортеж, везущий меня на демонстрацию новой системы для потенциального покупателя, попал под бомбардировку Коалиции. И в первом и во втором случае мне казалось, что хуже быть уже не может. А вот хрен там. Оказалось — может.

Бесконечное падение сквозь серую мглу закончилось жестким ударом, я резко вдохнул и открыл глаза. После этого простого, казалось бы, действия, голова чуть не лопнула от боли, пронзившей ее раскаленной спицей, и я снова отрубился. На этот раз, хвала богам — без галлюцинаций. Не было ни болота, ни света в тумане, ни призрачного двойника с таким знакомым и таким пугающим лицом. Лишь пустота, тьма и блаженное отсутствие боли.

Во второй раз я оказался умнее. Очнувшись, некоторое время лежал и боялся даже думать — чтобы снова не вызвать болезненную реакцию. Помогло. Ровно до того момента, как я попытался сглотнуть. Новая вспышка боли — и я снова отправился в благословенную тьму.

В третье пробуждение стало легче. Я открыл глаза, застонал, перевернулся на бок — и меня даже не отрубило. Я прислушался к себе и удивился: той непередаваемой боли больше не было. Да, тело ныло, будто меня отходила клюшками вся национальная хоккейная лига, голова в том месте, куда прилетел ботинок Бранда, опухла и пульсировала болью, но умирать я явно не собирался. Даже странно как-то. После всего-то произошедшего.

Блин. А может, мне все это показалось, а? Может, я все-таки улетел под фуру на машине, а все остальное — бред умирающего мозга? Открыв глаза, я аккуратно пошевелил глазными яблоками, искренне надеясь увидеть белые стены и реанимационное оборудование, но увы. Хрен там плавал, как говорит один мой знакомый. А жаль.

Я лежал на каменном полу в сыром и холодном помещении. Откуда-то из угла ощутимо пованивало отходами жизнедеятельности, а прямо перед носом виднелась решетка, растущая из пола и уходящая в потолок. Изготовлена она была из неизвестного мне металла и едва ощутимо вибрировала.

Короче, я в темнице. Замечательно.

Несколько раз мне приходилось сидеть в тюрьме. И в родной, и в зарубежной, и в такой, о которой рассказывали самые страшные истории — и далеко не все из них, как выяснилось, были байками. Но каждый раз я знал, что это ненадолго, что я не один, что за крепкими стенами кипит работа по вызволению, через пару дней я окажусь на свободе, и передо мной, возможно, даже извинятся. Здесь же надеяться было не на кого, и от этого становилось очень жутко и одиноко. Твою мать! Ну как можно было так вляпаться? Лежал бы сейчас спокойно в палате и готовился к растительному существованию. Нет же блин, на приключения потянуло!

Я попытался встать, и из груди непроизвольно вырвался стон. Да уж. Отделали меня так, что врагу не пожелаешь. И даже то, что я пока жив, непонятно к плюсам относить или к минусам. Насколько помню, Бранд обещал мне сладкую жизнь, и что-то подсказывает, что он сдержит слово. Дерьмо!

Стоп! А я ведь не совсем один! Есть же Голос! Он, правда, постоянно ноет, что силы его ограничены и ничего сделать для меня он не может, но что-то не верится в беспомощность сущности, умудрившейся выдернуть меня в другой мир. Может, хотя бы подскажет, каким способом здесь наиболее эффективно самоубиться можно?

Едва я попробовал сосредоточиться и обратиться к Голосу, как голову вновь прошило раскаленной спицей. Все-все, понял-понял! Больше не буду! Черт, больно-то как!

Дождавшись, пока исчезнут круги перед глазами, я подошел к решетке и выглянул в коридор.

Пусто. Вдаль уходит ряд зарешеченных камер, аналогичных моей, на потолке через равные промежутки — светильники, такие же, как я раньше видел в коридорах. Только расстояние между ними побольше да свет потусклее. И — ни души. Странно. По канону, где-то тут должен быть хотя бы тюремщик. Ну, или стражник, если говорить языком этого сбрендившего мира.

— Эй! — первый возглас, выдавленный из обложенного горла, больше походил на хрип, но уже со второй попытки мне удалось совладать с голосовыми связками. — Эй, есть здесь кто-нибудь?

— Не кричи, — послышался сдавленный голос откуда-то из темноты. — Мало тебе досталось, что ли?

Я сделал шаг к решетке и вгляделся в полумрак коридора.

В камере напротив меня кто-то был. Я чуть прищурился, пытаясь рассмотреть в темноте говорящего. Точнее — говорящую, ибо голос принадлежал женщине. Гм… Девушке.

Миниатюрная фигурка, платье, еще недавно бывшее ярко-красным, а сейчас, скорее, грязно-коричневое, длинные волосы, собранные на затылке в затейливый хвост, и горделивая осанка. Даже сидя на сыром полу, обхватив руками коленки, девушка умудрялась выглядеть… аристократично. Правда, вкупе с