Читать книгу - "Восстание - Айя Сафина"

Триггер сощурил глаза и пригляделся ко мне. Ему понадобилась секунда, чтобы вычленить во мне доказательства аналогичной скорби, которая заставляет терять самого себя в безднах боли от потери. Наверное, он наконец заметил и мои красные глаза с синяками от недосыпа, а может где-то на лице у меня даже отпечатались складки мундира, который я подложил себе под голову ночью, потому что у Горе-Федора кроме как на полу спать негде. А может, боль утраты становится видимым клеймом на лбу собеседника, когда познаешь ее сам. Скорбь дарит магический третий глаз, благодаря которому всегда отличишь вдовца посреди толпы.

Триггер широко улыбнулся и прищурился.

– А-а-а. Значит, тоже не бессердечный, – произнес он, кивая. – Значит, я верного человека в командиры взял.

Мы молчали несколько минут, осмысляя всю нашу беседу, в которой повязли точно в клятве. А потом Триггер продолжил:

– Ну так что, Калеб? Поддержишь нашего единственного героя на базе, чтобы сохранить единство народа?

Вот и вопрос, проверяющий мою верность.

Проблема в том, что я не был к нему готов. Клянусь, был готов даже ответить на вопрос, сколько раз за день испражняюсь, но не к этому. Я совершенно не предвидел возможность того, что Триггер в первый же день моего назначения командиром кинет меня в самую гущу заговоров и заставит определиться со стороной, что я приму в назревающем конфликте. Видимо, его что-то поджимало, раз он был так скор. Или же потеря моего предшественника играло роль мощнейшего стимула, который требовал немедленно начать проводить четкие границы между сторонниками Генералитета и революционерами.

Откровенная критика Триггера в адрес Генерала, призрак Тесс, требующий продолжения ее наследия, сдвинули мой ориентир, и в конце тупикового тоннеля сверкнул луч солнца из бреши в стене.

– Сэр, единственный, за кого я всегда буду бороться, это народ Желявы! – ответил я решительно.

И стал выжидать.

Правильный ответ? Правильно, нет?

«ПОКЕМОН!» – снова заорал Фунчоза в мозгу. – «Приятель мой, мы вступаем в ратный бой!»

Триггер изобразил намек на легкую улыбку и наконец перестал сверлить меня испытывающим взглядом. Он откинулся на спинку кресла, и по этой его расслабленности я понял, что ответ мой был самым что ни на есть верным.

Отныне пути назад нет. Мы вступаем в ратный бой. Бой, из которого выбыла Тесса, но которая оставила после себя достойного продолжателя ее славного дела.

И снова мозаика складывалась кусочек за кусочком, когда я вспомнил частые визиты Тесс к Триггеру в последние месяцы. Они действительно планировали бунт. Черт, если Фунчоза об этом узнает, ему башню снесет от счастья.

– Тесса научила вас хорошим вещам. Она умела следовать Протоколу, но и отступать от него по-умному. Слышишь? Главное слово здесь – по-умному. Не так глупо, как Фунчоза вчера. Он нам просто времени не дал.

Я снова напрягся. Мне не нравилось, когда Триггер объединял себя с Тесс в одно местоимение. Я уже смирился с тем, что они вместе прокладывали шаги на пути к мятежу, пытался свыкнуться с фактом того, что Тесса утаивала это от меня и Бриджит. Я даже был готов вытерпеть победные танцы Фунчозы, когда он узнает о том, что все это время был прав насчет заговора между Тесс и Триггером. Но я застрелюсь в ту же секунду, если предположения Фунчозы о воздыханиях Тесс к креслу Полковника окажутся верными.

Я часто заставал ее, сидящую в своей комнате и уставившуюся в никуда, ее мозг всегда был занят тяжелыми думами. Я знаю, она размышляла о многом. Но мне не верится в то, что Тесса хотела воспользоваться мятежом, чтобы получить нашивки Полковника. Потому что иначе окажется, что я совсем ее не знал.

Я все пытался отыскать в памяти момент, когда Триггер впервые намекнул на то, что тоталитаризм Генерала ведет нас в тупик. Я пытался вспомнить, когда Триггер и Тесса начали активно составлять план переворота. Но не мог вспомнить ничего, чем бы они себя выдали. Воистину они совершенные разведчики. Теперь я понимаю, почему он выпорол нас вчера с таким усердием. Мы ж ему чуть всю вечеринку не испортили своими преждевременными бунтовскими настроениями!

– Я буду толкать речь о погибших, в том числе и о Тесс, – Триггер прервал наши неоднозначные диалоги о героях и долге, видимо, получивший от меня все, что ему требовалось. – Мне нужно кое-что знать. Мы потеряли в деревне двадцать бойцов. Смерть четырнадцати мы отследили по камерам видеонаблюдения и голосовым записям. Остальные, к сожалению, оказались вне зоны покрытия. В том числе и Тесса.

Тут он сделал паузу и посмотрел на меня пристально, не моргая. Под его взором моя застывшая спина изрыгнула пот, как лопнувший гнойник. И снова я поразился тому, как быстро Триггер вышел из амплуа горюющего плакальщика и надел маску бездушного руководителя.

– Ты видел ее последним, не так ли?

– Так точно, сэр!

– Но твои видеокамеры, странным образом все до одной, вышли из строя в определенный момент.

Я сглотнул. Вот и настала пора использовать свои заготовки. Я даже плечи расправил, как студент, вытащивший верный билет на экзамене.

– Я находился в непосредственной близости к точке обстрела из сорокамиллиметровой пушки. У многих из нас в тот момент повредилось оборудование.

Триггер задумался.

– Да. Не у тебя одного. У твоего сержанта и еще пары ребят с вашего Аякса действительно отрубило камеры в один момент.

Он стучал пальцами по столу, точно высчитывал вероятность сего сценария.

– Но ты видел ее последним?

Что-то заскрежетало в груди, такое щекочущее и едва ощутимое, но достаточное, чтобы родить жуткое предчувствие чего-то, что я не понимал. Навязчивый интерес Триггера к последним минутам жизни Тессы: она умерла или же… умерла не до конца – нагонял атмосферу скрываемой тайны. В груди копошилась интуиция, словно душа готовилась к Хэллоуину и примеряла костюм привидения, чуя атмосферу мистики вокруг. Такой интерес полковник не должен проявлять к умершему, пусть даже солдат превратился в монстра. В конце концов, какая разница? Умер солдат или не умер, его с нами больше нет, отдай ему честь, толкни речь и дело с концом. Но Триггер продолжал настаивать, желая получить конкретный ответ.

– Как она погибла?

Я сглотнул.

– От моей пули, сэр.

Мне надо выдержать его взгляд, испытывающий на ложь, точно полиграф, который, кстати, стоит на его столе и насмехается.

– Ты удостоверился в том, что она мертва?

«У-у-у-у», – в груди выли простыни с прорезями на глазах.

– Не было возможности, сэр. Мы эвакуировались экстренно. Зараженные подобрались критически близко.

Я репетировал эту речь весь вчерашний день и всю бессонную ночь.

Триггер кивнул. Но было видно, что он не получил желаемого ответа.