Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

Изендре явственно содрогнулась.

— По крайней мере я могу подобраться поближе к Натаэлю. – Подобраться к нему поближе? Однажды ночью Девы поймали Изендре, когда та пыталась подкрасться к его палатке, и с тех пор они каждый вечер ее чуть ли не силком туда впихивают. Вечно она старается все приукрасить без всякой надобности. – Правда, он мне ничего особенного не говорит. Подожди. Наберись терпения. Храни молчание. Приспосабливайся к судьбе – что бы это ни значило. Это он говорит всякий раз, как я пытаюсь вопрос задать. А сам почти все время хочет лишь играть музыку, какой я никогда не слыхивала, да любовью заниматься.

Большего о менестреле она сказать не могла. В сотый раз Кадир задавался вопросом, зачем Ланфир понадобилось следить за Натаэлем. Ведь, судя по всему, он возвысился среди Приспешников Темного настолько, насколько сие возможно, будучи всего ступенькой ниже самих Избранных.

— Иными словами, тебе еще не удалось заползти в постель к ал'Тору? – сказал Кадир, пройдя мимо женщины и усаживаясь на кровать.

— Нет. – Изендре передернуло.

— Так постараться надо! И как следует, ясно? Изендре, я уже начал уставать от неудач, а наши хозяева, в отличие от меня, не так терпеливы. Он всего лишь мужчина, какими бы звонкими титулами его ни называли. – Сама так часто хвасталась ему, что с легкостью заполучит любого мужчину, какого пожелает, и заставит его делать то, что ей угодно. И вот какой правдой обернулось ее бахвальство. Незачем было красть драгоценности – Кадир купил бы ей все, чего бы она ни захотела. Он и покупал ей гораздо более дорогие подарки, чем мог себе позволить. – Не каждую же секунду следят за ним эти проклятые Девы, а как только ты окажешься у него под боком, он не даст тебя в обиду. – Достаточно лишь попробовать такой лакомый кусочек. – Я верю в тебя и ничуть не сомневаюсь в твоих способностях.

— Нет. – Пожалуй, сейчас ее ответ прозвучал еще короче.

В раздражении Кадир скручивал платок в жгут и снова разматывал.

— Изендре, слово "нет" наши господа слышать не любят. – Кадир имел в виду их повелителей из числа Приспешников Темного, а никоим образом не каких-то там лордов или леди: конюх мог приказывать благородной леди, а нищий бродяга – городскому судье. Но подобные приказы исполнялись не менее точно и послушно, чем повеления какой– нибудь титулованной особы, обычно даже с большим рвением. – И нашей госпоже такой ответ тоже не понравится.

Изендре била дрожь. Рассказу Кадира о Ланфир она не поверила, пока тот не продемонстрировал ей ожоги на груди. После чего одно лишь упоминание о Ланфир в корне подавляло всякое сопротивление со стороны Изендре. На этот раз она залилась слезами.

— Я не могу, Хаднан. Когда мы сегодня остановились, я думала, что в городке у меня получится лучше, чем в палатках, но они поймали меня раньше, чем я к нему и на десять шагов подобралась. – Она откинула капюшон, и Кадир от удивления даже рот раскрыл, когда лунный свет заиграл на ее наголо обритой голове. Даже бровей не было. – Они обрили меня, Хаднан. Аделин, Энайла, Джолиен. Держали меня и сбривали каждый волосок, Хаднан. И еще отхлестали крапивой! – Она закачалась, словно молодое деревце под сильным ветром, всхлипывая и бормоча трясущимися губами: – У меня все чешется, от плеч до колен. И жжет так, что я и чесаться не могу! Они сказали, что заставят меня на себе крапиву носить, если я даже взглянуть в его сторону посмею. Хаднан, они так и сделают! Да! Сказали, что отдадут меня Авиенде, и рассказали, что она со мной сделает. Я не могу, Хаднан! Нет, больше не могу.

Ошеломленный, он смотрел на нее. У Изендре были такие роскошные темные волосы. Однако она все равно оставалась красивой; голова, лишенная волос, будто гладкое яйцо, только придавала Изендре какой-то экзотический облик. Слезы и обвисшие щеки лишь самую чуточку портили ее красоту. Если б она сумела хоть на одну ночь оказаться в постели ал'Тора… Нет, этого не будет. Девы сломили ее. Кадиру и самому доводилось ломать волю людей, и он хорошо знал эти признаки. Желание избежать большего наказания стало готовностью подчиняться приказу. Разум никогда не признает, что из страха бежит от чего-то, поэтому очень скоро Изендре убедит себя, будто искренне желает подчиняться, в самом деле не хочет ничего другого, кроме как угодить Девам.

— А при чем тут Авиенда? – пробормотал Кадир. Когда же Изендре ощутит желание признаться во всех своих грехах?

— Ал'Тор спит с ней с самого Руидина! Ясно тебе. дурень? Она каждую ночь с ним проводит. Девы считают, что она выйдет за него замуж. – Даже сквозь ее всхлипы ухо Кадира уловило обиду и ярость. Ей не понравилось, что другая добилась успеха там, где она сплоховала. Несомненно потому-то раньше Изендре ничего ему и не рассказывала.

Несмотря на свирепый блеск глаз, Авиенда была красива и, не в пример большинству Дев, полногруда, однако он поставил бы не на нее, а на Изендре, если бы только… Лунный свет, вливавшийся в окна, падал на Изендре – та стояла с поникшими плечами, дрожа с головы до пят, взахлеб всхлипывая, слезы катились по ее щекам – у нее не нашлось сил даже их утереть. Стоит Авиенде нахмуриться, и она в ноги ей повалится!

— Ну ладно, ладно, – мягко сказал Кадир. – Не можешь, значит, не можешь. У тебя есть шансы выудить что-нибудь из Натаэля. Знаю, у тебя получится.– Встав, купец взял женщину за плечи, легонько разворачивая лицом к двери.

От прикосновения Изендре вздрогнула, отшатнулась, но к двери повернулась.

— Натаэль на меня и глядеть-то теперь не захочет, – раздраженно произнесла она, икая и всхлипывая. В любой миг Изендре готова была вновь разрыдаться, но ласковый тон Кадира, кажется, немного успокоил ее. – Хаднан, я вся красная. Красная, будто целый день голой на солнце пролежала. И мои волосы… Пройдет вечность, пока они отрастут хо…

Изендре шагнула к двери, взор ее упал на ручку двери, и в тот же миг Кадир скрутил платок в жгут и захлестнул его вокруг шеи женщины. Он старался не слышать режущие слух хрипы, отчаянное шарканье ног по полу. Ее ногти впились в его руки точно когти, но он смотрел прямо перед собой. Даже с открытыми глазами Кадир видел Теодору – так бывало всегда, когда он убивал женщину. Кадир любил сестру,