Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

жизнь провести, роясь в документах, – в ларце их всякий раз лежало все больше, и они всегда оказывались разными. Чем недолговечнее было нечто в мире яви – письмо, обрывок полотна, чаша, которую то и дело переставляли с места на место, – тем менее устойчиво оказывалось его отражение в Тел'аран'риоде. Да и нельзя задерживаться здесь: когда спишь и находишься в Мире Снов, ни тело, ни разум не отдыхают, как в обычном, ничем не тревожимом сне.

Поспешно выйдя в приемную, Эгвейн подошла к письменному столу Хранительницы Летописей и потянулась было к аккуратной горке свитков и к стопке пергаментов, некоторые из которых оказались снабжены печатями, как комната вдруг будто замерцала. Не успела девушка даже задуматься, что все это означает, как дверь открылась и через порог шагнул улыбающийся Галад. Камзол из голубой парчи обтягивал широкие плечи, штаны в обтяжку подчеркивали форму мускулистых ног.

Эгвейн глубоко вздохнула – внутри у нее все задрожало. Нет, нечестно, чтобы мужчина был так хорош собой.

Галад подошел ближе, его темные глаза сверкали, он провел кончиками пальцев по щеке девушки.

— Не хочешь ли погулять со мной в Водном садике? – негромко спросил он.

— Если вам ласкаться да обниматься вздумалось, – раздался бодрый женский голос, – могли бы и другое место найти.

Эгвейн, точно ужаленная, повернулась и вытаращила глаза на сидящую за столом Лиане – с палантином Хранительницы Летописей на плечах и доброй улыбкой на меднокожем лице. Дверь в кабинет Амерлин была распахнута, внутри, возле простого, без вычурных украшений, отполированного до блеска письменного стола стояла Суан. Она читала длинный пергамент, на плечах ее красовалась полосатая накидка – знак высокого положения. Безумие!

Эгвейн кинулась прочь, даже не сообразив, что за образ сложился у нее, и обнаружила себя, тяжело дышащую, на Лужайке, в Эмондовом Луге – вокруг дома с соломенными крышами, из нагромождения камней на краю просторной, поросшей зеленой травой площади журча бьет Винный Ручей. Возле стремительного, раздавшегося вширь потока стоит небольшая гостиница отца Эгвейн – первый этаж сложен из камня, нависающий над ним второй белеет штукатуркой. "Единственная такая крыша во всем Двуречье" – частенько говаривал Бран ал'Вир о своей красной черепице. Возле гостиницы "Винный Ручей" виднелся большой каменный фундамент, в центре его раскинул ветви громадный дуб. Фундамент этот был много старше гостиницы Брана, но кое-кто утверждал, что тут, рядом с Винной Рекой, какая-то гостиница давала путникам приют более двух тысяч лет.

Дура, выругала себя Эгвейн. Надо же, сама так упорно вдалбливала Найнив о снах в тел'аран'риоде и чуть не угодила в один из собственных снов. Едва сама себя в него не поймала! Впрочем, странно, почему Галад? Да, иногда он ей снился. Щеки Эгвейн стали пунцовыми – она его не любила, нельзя даже сказать, что он ей очень нравится, но он красив, и в тех грезах было много больше, чем она желала от него. Куда чаще Эгвейн грезила о его брате Гавине, но и эти сны так же глупы. Что бы ни твердила Илэйн, Гавин никогда не намекал Эгвейн о своих чувствах.

Все дело в той дурацкой книге, со всеми этими сказаниями о влюбленных парах. Эгвейн решила: утром, сразу как проснется, отдаст книгу Авиенде. И надо обязательно сказать подруге, что та читает ее вовсе не из-за приключений.

Но уходить Эгвейн не хотелось. Милый сердцу край. Эмондов Луг. Родной дом. Последнее место, где она чувствовала себя в безопасности. Минуло больше полутора лет с тех пор, как она видела Эмондов Луг в последний раз, однако все казалось таким же, как она помнила. Впрочем, не все. На Лужайке на высоких шестах развевались два больших знамени: одно – с красным орлом, другое – с такой же красной волчьей головой. Интересно, Перрин имеет какое-то отношение к флагам? Эгвейн не могла представить, при чем тут он. Однако, как сказал Ранд, Перрин отправился домой, и девушка не раз видела его во сне вместе с волками.

Ладно, хватит попусту стоять. Пора и…

Мигнуло.

Из гостиницы вышла ее мать, седеющая коса перекинута на плечо. Несмотря на годы, Марин ал'Вир оставалась по-прежнему привлекательной, стройной женщиной, и все Двуречье знало ее как непревзойденную мастерицу по части всяких вкусностей. Эгвейн слышала, как в общем зале смеется отец – там он заседал вместе с остальными членами Совета Деревни.

— Ты все еще тут, дитя мое? – обратилась к Эгвейн мать – добродушно ворча, но довольная. – Ты ведь уже не первый день замужем и должна понимать, что мужу ни к чему знать, как ты тоскуешь без него. – Качнув головой, она рассмеялась: – Ну вот, уже поздно. Вот и он!

Снедаемая нетерпением, Эгвейн повернулась, взор метнулся мимо играющих на Лужайке ребятишек. Под копытами скачущего галопом коня дробно простучали балки низкого Фургонного Моста, и перед Эгвейн спрыгнул с седла Гавин. Высокий и широкоплечий, он был в шитой золотом красной куртке. Такие же золотисто-рыжие локоны, как у сестры, и изумительные темно-голубые глаза. Конечно, Гавин не отличался чарующей красотой своего единокровного брата, но сердечко Эгвейн забилось куда чаще, чем при виде Галада – Голада? Что? – и она приложила ладони к животу в тщетной попытке утихомирить гигантских бабочек.

— Ты скучала по мне? – улыбаясь, спросил Гавин.

— Капельку. – Почему я подумала о Галаде? Как будто я видела его несколько секунд назад. – Так, изредка, когда ничего занятного на глаза не попадалось. А ты по мне скучал?

Вместо ответа Гавин подхватил ее, оторвал от земли и поцеловал. Эгвейн больше ни о чем и не думала, пока он не поставил ее обратно на ватные ноги. Знамена исчезли. Какие знамена?

— Вот он, – промолвила мать, подходя к ним с младенцем на руках. – Вот ваш сыночек. Хороший мальчик! Никогда не плачет.

Гавин со смехом взял ребенка, поднял его на вытянутых руках:

— Эгвейн, у него твои глаза. Ох и повздыхают же о нем девчонки!

Эгвейн попятилась, замотав головой. Были же знамена! Красный орел и красная волчья голова. И она в самом деле видела Галада! В Башне.

— НЕЕЕЕЕЕТ!

И Эгвейн бросилась прочь, выскочив вон из Тел'аран'риода в свое тело. Она еще успела подумать, какой же глупой оказалась, позволив собственным фантазиям едва не поймать себя в ловушку, прежде чем погрузилась в свой, ничем не угрожающий ей сон. Гавин галопом промчался по Фургонному Мосту, соскочил с седла…

Выйдя из-за крытого соломой домика, Могидин с ленцой принялась гадать, в какой же глухомани находится эта маленькая деревушка.