Читать книгу - "Плацдарм - Игорь Недозор"

Вот тогда-то и вспомнили о сидящих в южной Степи пришельцах.

И предложили в должных выражениях «светлейшему Сантору Макхею, князю Тхан-Такх, рекомого также Окхтиябрск, владетелю сего града и всех иных земель, что в отчине его» взять «под свою высокую руку Винрамз и область, где тот стоит».

В письме была обещана дань в размере четвертой части всего урожая и доходов торговцев, причем они обязывались самолично доставить ее в Тхан-Такх, а также право выбирать по две сотни красавиц ежегодно, хоть даже дочерей самых знатных людей, право на все копи и рудники, и еще куча обычных в таких случаях обещаний.

Созванное Макеевым заседание Совета хотя и не сразу, но приняло решение: просьбу поддержать и Винрамз защитить, оказав соседям интернациональную помощь.

Надо сказать, были сомнения, кто-то даже предположил хитрую провокацию врагов (непонятно каких). По приказу Макеева гонца подвергли перекрестному допросу с применением магии, позволявшей отличить правду ото лжи. Точно так же тщательно были опрошены купцы и караванщики, и они все подтвердили: дела в Винрамзе плохи.

И лишь тогда решение было принято. Само собой, были сказаны красивые и правильные (правильные без дураков) слова о том, что надо спасти мирных людей от смерти и насилия. Но, конечно, даже те, кто искренне так считал, держали в уме и другое.

То, что Тхан-Такх стоит в безлюдной и неплодородной местности. Что в горах нет ничего, кроме бедной руды и плохого угля. Что, несмотря на старенькие трактора, картошку и земные сорта пшеницы, им еле-еле хватало урожая, по своим, конечно, меркам, так, чтобы не было голодных.

А новые владения — это хлеб, мясо, шкуры. В Винрамзе растет и хлопок, а хлопок — это порох. Это фрукты, виноград и арбузы на бахчах, земли под подсолнечник, а все эти культуры не только и не столько сахар, масло, но и спирт и топливо. Там есть ртуть, медь и свинец — и не те жалкие жилы, что с трудом находят в окрестных горах.

Это, наконец, много людей, то есть возможность строить настоящие большие заводы, пусть пока и мануфактуры. Причем люди пусть и не воинственные, в отличие от побратимов-кочевников, но зато хоть как-то цивилизованные. (А что не воинственные — даже хорошо, бунтовать не будут.)

В родном мире, который, похоже, для них уже потерян, сказали бы, что это будущая промышленная и аграрная база для быстрого прогресса и построения великой державы. Но майор может, не кривя душой, выразиться проще: это — будущее.

Ибо почти физически Макеев ощущал, как потихоньку-полегоньку, словно капли воды в дорогой клепсидре, уходит их время…

Стареет техника. Быстрее, чем они ожидали. Кончаются, хотя и не так быстро, боеприпасы, да и людей из коренных землян все меньше. Вот три месяца назад умер старшина-сверхсрочник Антон Николаев. Сорок три года всего было мужику. Как установил Тупиков, обычный инфаркт доконал начальника водителей Октябрьска. Первая естественная смерть. И первый звоночек… Вернее, не первый, чего уж там.

И предложение-просьба винрамзских купчин, прямо летописное «придите и володейте нами», было очень кстати.

И вот в самом конце подготовки к операции вдруг появилась оппозиция этой идее, пожалуй, первая серьезная оппозиция за время существования гарнизона.

Причем не от тех, от кого можно было ожидать. Заместитель Анохина Стогов и командир взвода быстрого реагирования Шмаков подали своему начальнику идентичные рапорта. Стогов писал, что уход такого количества солдат и самое главное — техники сделает Октябрьск очень уязвимым, чем могут воспользоваться скрытые враги. А Шмаков заявил, что за редким исключением солдаты на гражданке расслабились, обросли жирком (как в переносном, так и в прямом смысле) и попали под влияние своих жен — местных отсталых и неграмотных клуш, как он выразился, и бойцовские качества их сильно упали. В этой связи они, не отрицая саму идею, предложили послать в Винрамз не полноценную войсковую группу, а сводную роту из частей постоянной готовности, усиленную добровольцами из кочевников Лыкова.

Виктор обещал, что его орлы в месяц передавят тамошних бандитов, ну а чтобы поддерживать порядок и гонять уцелевших, хватит и степняков. В крайнем случае он предлагал оставить в Винрамзе его взвод с тремя-четырьмя БМП, чего хватит с избытком для разгрома средней местной армии. Он даже был согласен взять на себя обязанности коменданта Винрамза и контролировать своевременную выплату дани с помощью гарнизона из степняков.

Что хуже, к этому мнению присоединился и Анохин. По его словам, риск потерять технику и вооружение, скажем, из-за сильной внезапной магической атаки, не компенсировал возможные выгоды. Тем более эту дань еще надо было перевезти за тридевять земель (за морем, известно, телушка — полушка).

К этому мнению присоединились, пусть и с оговорками, еще десяток офицеров. Не остались в стороне и аборигены, подав челобитную на тему, что, мол, в нынешнее суровое время опасно оставлять город без стольких храбрых солдат и грозных стальных нетварей.

И Макеев подавил первый порыв разорвать дурацкие бумажки, предварительно написав на них что-то непечатное.

Он, что называется, нюхом почуял: тут не так все просто.

Нет, то, что, положим, тут явно вырисовывалось желание Шмакова порулить самому, без командирского пригляда, стать своего рода бароном вдали от княжеско-майорско-председательско-сардарского пригляда — это даже и без Алтен было ясно.

Но вот с какого боку тут вылез тишайший Борька Стогов, типичный серый неудачник и, как говорили раньше, «какприкак»? Что толкнуло его в ряды оппозиции?

И с чего бы здешним жителям, обычно с философским смирением воспринимавшим всякие инициативы властей, вдруг воспротивиться воле градоначальника?

Или и в самом деле они так привыкли жить за спиной земного воинства, что даже тень опасности остаться без защиты так их напрягает?

И почему именно сейчас, когда уже почти все готово? Ведь в самом начале скептически высказывался только Лыков, по мнению которого их просто пытаются использовать в борьбе за власть.

Макеев чуял за всем этим какой-то подвох или недобрую загадку. Или у него разыгралась паранойя — профессиональная болезнь любого властителя?

Но если это, допустим, происки неведомого врага, то с другой стороны, зачем бы этому врагу быть против того, чтобы гарнизон Октябрьска оказался ослаблен? Или кто-то рассчитывает прибить их одним ударом, пока они все тут?

Вздор, такой силы магия была лишь у Конгрегации, причем не своя, а заемная, оставшаяся от глубокой древности, и теперь уже такой не будет, по крайней мере, по утверждению самих чародеев и великих степных шаманов…

Усилием воли Александр вернулся к реальности.

Спор между тем уже пошел по второму и даже третьему кругу.

— Я повторяю, — размахивал руками Бровченко, — то, что вы называете барахлом, товарищи офицеры и степняки, это лучшее, что у меня есть!

— Да оно вообще ездит непонятно как! — заорал с места Анохин. — Не знаю, о чем думало начальство, когда вообще это все сюда посылало.