Читать книгу - "Короли рая - Ричард Нелл"

из губ Далы, сколько бы она ни пила. Остановились только раз, чтобы Дала могла помочиться на обочине дороги – хотя и притворилась, что на самом деле захотела сорвать голубое растеньице, именуемое южанами дорожной розой, и как можно более изящно вернулась к своему коню с цветком в волосах.

– Заночуем тут, – объявила Кунла рядом с поросшей ясенем топью, когда солнце почти скрылось за плоским степным горизонтом.

Дала увидела, насколько устал ее тяжело дышавший конь, и догадалась, что всех их спасло только это. Она слезла с седла, прилагая все оставшиеся усилия, чтобы не застонать от боли, а мужчины неподалеку побросали свои мешки и рухнули на землю; никто не шевелился, не разводил костер, не ровнял землю и не убирал камни, чтобы разбить лагерь.

Оказавшись на земле, Дала, закрыв глаза, прижалась лбом к влажной шерсти жеребца. Она не знала ничего о лошадях, но мужчины звали его тарпи – одна из диких, серошкурых, менее желанных пород, которые, по словам некоторых, превосходили числом людей в глухих степях.

– Благодарю, тарпи, – прошептала она, – что вез меня.

Поначалу она верила, что Тарпи – это имя, а не порода существа. Когда мужчины робко поправили ее, она лишь рассмеялась и сказала, что это кажется уместным. Теперь она погладила его, пока он жадно щипал дикую траву, затем налила воды из своего бурдюка на ладонь и улыбнулась, когда он лизнул и прихлебнул.

– Он сам найдет воду в болоте, – сказала Кунла, – прибереги эту для себя.

Дала поклонилась в плечи и глубоко задышала, восстанавливаясь. Она-то думала, что после такой поездочки, хоть и всего на минуту-другую, Кунла перестанет следить за ней, высматривая любой мелкий огрех. Впрочем, она не сильно удивилась. Она терпела это уже два года и теперь старательно воспринимала каждое критическое замечание как помощь.

– Да, госпожа, – сказала она монотонно.

Кунла «исправляла» почти все, что касалось Далы: ее манеру говорить, манеру есть, манеру ходить, стоять и умываться. Но срывалась она редко, и, вне зависимости от огреха либо отвращения или даже презрения на лице женщины – даже когда она узнала, что Дала не умеет читать, – она все-таки не отослала девушку прочь. Одного этого хватило, чтобы заслужить лояльность Далы. Возможно, это не заслужило ее любви, ее сестринства – Кунла не была дальновидной женщиной, которая могла бы помочь превратить Орден в нечто более праведное и действенное, – но она была грозной, она выполняла свой долг и, в конечном счете, она была главной.

И все же Дала устраивала мелкие бунты… Она отвязала котелок, весь день тайком перевозимый тарпи, и с лязгом поставила на клочке каменистой почвы, затем набрала дров из топи для костра. Мужчины понаблюдали и довольно скоро начали, кряхтя, вставать на ноги.

– Если кто-нибудь сможет поймать мне кролика, – сказала Дала, не глядя ни на кого конкретно, – или все что угодно вообще, я сделаю все остальное.

Одни мужчины, улыбнувшись, сделали силки или встали у грязевой ямы, высматривая ящериц или, может, лягушек, и вскоре другие уже готовили лагерь. Кунла смотрела на это с обычным надменно-неодобрительным выражением, но молчала. Она расстелила свой плащ на траве рядом с местом, где намечался костер.

Перед отъездом Дала набрала грибов и насыпала соли в кожаные мешочки, сложив их в чугунок, и теперь с помощью старшего сына Каро развела огонь и наполовину заполнила емкость водой. Никаких особых приправ не было, но соль в щедрых порциях все равно станет лакомством для мужчин, живущих за полмира от приисков.

Еще до того, как полностью зашло солнце, люди вернулись с дюжиной змей, а когда один жилистый черноволосый охотник прошествовал в лагерь с олененком, пронзенным одной из его стрел, Дала радостно выкрикнула:

– Ура Баяру, сыну Сурэна, и мужчинам Хальброна!

Все в лагере подхватили одобрительный выкрик и трясли мужчину за плечи, пока тот купался в лучах славы.

Не в пример Кунле Дала знала всех членов отряда по именам. Она знала имена их матерей, отцов и детей, а также их занятия, и за эти годы провела время с каждым из них. Теперь она достала свой спрятанный бурдюк с вином и отпила, затем протянула его Каро, слегка опустив глаза в знак уважения. Тот моргнул и взял его, глядя на своих людей, прежде чем сделать большой глоток. Они поощрили и его, и он передал мех дальше.

Дала попыталась взять тушу, но охотник мотнул головой.

– Мужская работа, – сказал он, подразумевая обработку неочищенных трупов любого рода.

Присев на корточки, он начал свежевать и срезать мясо на плоском белом камне, а Дала наблюдала, видя, как стекает по сторонам кровь и дрожат от усталости руки охотника. Перед ней мелькнул образ Бирмуна и его «ночных людей», копающих канавы, но она прогнала его прочь. Он так и не пришел, напомнила она себе. Он мертв, или схвачен, или передумал. Он так и не пришел.

– Осторожно, – сказала она, указывая на ноги олененка, – там есть железы, которые могут испортить вкус мяса.

Охотник улыбнулся, как будто знал и так, но был доволен или впечатлен тем, что знает и Дала. Не я, подумала она, не уверенная, зачем вообще потрудилась это сказать, так говорил один волк.

Закончив свою работу, охотник принес мясо и кости для котелка Далы. Змееловы ждали неподалеку, приготовив собственную добычу.

– А наша еда, госпожа?

Они были так похожи на мальчишек, на Мишу и его братьев из другой жизни… Она улыбнулась и подняла с земли палку:

– Лучше на этом.

Затем они помогли ей насадить змей на вертел, и она посыпала лакомства солью.

К тому времени, когда ужин был сварен и готов, а ее деревянные миски розданы и наполнены скудным соленым супом, настала темная ночь. Мужчины столпились вокруг ярко горящего костра и пили, а Каро, как и ожидалось, прикончил вино, стирая капли с бороды. Воины чавкали и кряхтели от удовольствия, а в подсоленное змеиное мясо вгрызались так, словно это был молочный поросенок, зажаренный на медленном огне, и даже Кунла соизволила попробовать.

– В круге к нам присоединится несколько соплеменников, Каро, – сказала она, когда маленький пир подошел к концу. – Я хочу, чтобы ты задействовал этих людей вместе с твоими.

При звуке голоса Кунлы мужчины напряглись, и больше всего их вождь.

– Как скажете, жрица. – Его вассалы прекратили болтовню и переместились к спальным шкурам.

Дала знала, что упомянутые «соплеменники» – это лишенные вождей южане, с которыми ее наставница каким-то макаром подружилась за эти годы. Хальбронские мужчины прозвали их Убийцами при Кунле, хотя Дала точно