Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

думаю, что тебе нужно кое-что обмозговать. Когда жила в детской, да и после, ты всегда приходила ко мне, если не могла в чем-то разобраться. Чаю заварить?

— Давненько? Разве, Лини? Я каждую неделю к тебе заходила. Что, кстати, само по себе чудо, учитывая, как ты со мной разговариваешь. За малую долю того, что ты мне наговорила, да еще в таком тоне, я бы изгнала и самую высокородную леди в Андоре.

Лини окинула ее бесстрастным взглядом:

— Я с весны не видела тебя на пороге моей комнаты. А говорю я как обычно. Да и стара я, чтоб меняться. Чаю хочешь?

— Нет. – Моргейз в замешательстве приложила ладонь ко лбу. Она ведь навещала Лини каждую неделю. Она же помнит… Она не помнит. Ныне Гейбрил настолько занимал все ее время, что иногда затруднительно вспомнить вообще хоть о чем-то, кроме него. – Нет, чаю я не хочу. И зачем пришла, не знаю. В моей беде тебе не помочь.

Старая нянька фыркнула, хотя ей как-то удалось проделать это с изяществом.

— Твоя беда – это Гейбрил, верно? Только сейчас тебе стыдно мне сказать. Девочка, я тебе пеленки в колыбели меняла, ухаживала за тобой, когда ты болела и когда тебя тошнило. Я рассказывала тебе все, что следует знать о мужчинах. Раньше ты никогда и ничего не стыдилась со мной обсуждать. Так что сейчас не время начинать стесняться.

— Гейбрил? – Глаза Моргейз расширились. – Ты знаешь? Но откуда?

— Ох, детка, – печально промолвила Лини, – все знают, только ни у кого духу не хватает тебе сказать. Я бы, может, и сказала, да ты меня сторонилась. Да и вряд ли бы я с этим к тебе бегать стала. Такому женщина никогда не поверит, пока сама не узнает.

— О чем ты толкуешь? – спросила Моргейз. – Твой долг, Лини, обо всем, что знаешь, мне рассказать. Это долг каждого! О Свет, я узнаю последней! Может, уже слишком поздно и ничего не изменить!

— Слишком поздно? – недоверчиво проговорила Лини. – А почему должно быть слишком поздно? Вытолкай Гейбрила взашей из дворца! Выгони его вон из Андора. Да и Алтейму с прочими гони с ним вместе поганой метлой! Вот и все. Тоже мне, слишком поздно!

Некоторое время Моргейз и слова вымолвить не могла. Наконец она произнесла:

— Алтейма и… прочие?

Лини уставилась на нее и сокрушенно покачала головой.

— Я – старая дура, видно, в мозгах сухая гниль завелась. Ну, теперь ты знаешь. Когда мед из сот вытек, его туда ничем не загонишь. – Голос ее стал одновременно и нежнее, и оживленнее – так она, бывало, говорила, что любимый пони Моргейз сломал ногу и его надо усыпить. – Большую часть ночей Гейбрил проводит с тобой, но не меньше времени он отдает Алтейме. Да вдобавок еще на шестерых разбрасывается. У пяти из них комнаты во дворце. А к одной, большеглазой молодой дряни, он отчего-то таскается, с головы до ног в плащ завернувшись. По этакой-то жаре! Наверное, у нее муж есть. Прости, девочка, но, как ни жаль, правда есть правда. Лучше самому на медведя идти, чем от медведя бежать.

Колени у Моргейз подогнулись, и, если б Лини не поспешила выдвинуть из-за стола стул и подсунуть ей, она плюхнулась бы на пол. Алтейма… Тотчас же перед глазами ее встала новая картина: он смотрит, как Моргейз с Алтеймой сплетничают. Так мужчина любовно глядит на забавляющихся кошечек. И еще шесть других! Гнев взбурлил в душе Моргейз – гнев, которого недоставало при мысли, что Гейбрил нацелился на ее трон. Такую возможность она рассматривала холодно и трезво; столь же бесстрастно, как в недавнем прошлом могла обдумывать что угодно. Это была опасность, к которой нужно отнестись с вниманием и холодным рассудком. Но то, что она услышала сейчас! Этот подлец устроил своих шлюх у себя под боком, в ее дворце! А ее превратил в одну из нескольких своих девок! Она с него голову снимет. Его запорют до смерти. Шкуру сдерут заживо. Помоги ей Свет. но как же хочется, чтобы он к ней прикоснулся! Должно быть, я спятила!

— Это будет решено вместе со всем прочим, – холодно промолвила Моргейз. Многое зависит от того, кто сейчас в Кэймлине, а кто в своих загородных поместьях. – Где лорд Пеливар? Лорд Абелль? Леди Ара-телле? – Они возглавляют сильные Дома, и у них много вассалов.

— Изгнаны, – медленно проговорила Лини, бросив на Моргейз странный взгляд. – Прошлой весной ты изгнала их из столицы.

Моргейз ошарашенно посмотрела на нее. Сама она ничего подобного не помнила. Потом с трудом стали пробиваться воспоминания – смутные и отдаленные.

— Леди Эллориен? – медленно произнесла Моргейз. – Леди Аймлин? Лорд Луан?

Другие сильные Дома. Те, что были на стороне Моргейз, когда она боролась за трон.

— Изгнаны, – так же медленно повторила Лини. – Когда Эллориен спросила – за что, ты приказала ее высечь. – Она наклонилась, смахнула волосы Моргейз со лба, узловатые пальцы нежно коснулись кожи, будто проверяя, нет ли жара. – Ты не больна, девочка?

Моргейз. как во сне, качнула головой, но лишь потому, что вспоминала – сквозь завесу тени и мути. Эллориен, яростно кричащая, когда у нее на спине рвали платье. Дом Траймане был первым, кто поддержал Траканд, а возглавляла его пухленькая, симпатичная женщина всего несколькими годами старше Моргейз – Эллориен, ставшая одной из самых близких ее подруг. По крайней мере, таковой она была. Илэйн дали имя в честь бабушки Эллориен. Словно в тумане, Моргейз припоминала, как и остальные прежние ее сторонники покидали город. Теперь было очевидно – они отдалились от нее. И кто же остался? Дома слишком слабые и ни на что не годные, а то и еще хуже – лизоблюды да подхалимы. Моргейз как будто припомнила, что подписывала многочисленные документы, которые ей подсовывал Гейбрил, учреждала новые титулы. Гейбриловы прихвостни и ее враги, вот кто теперь силен в Кэймлине.

— Мне безразлично, что ты говоришь, – твердо сказала Лини. – Жара у тебя нет, но что-то неладно. Тебе нужна Целительница Айз Седай.

— Никаких Айз Седай,– решительно отрубила Моргейз и вновь потрогала свое кольцо.

Она понимала: ее неприязнь к Башне выросла за последнее время, причем кое-кто назвал бы ее отношение выходящим за рамки разумного. Но Моргейз больше не могла заставить себя верить Белой Башне, которая, по-видимому, всячески пытается спрятать от нее собственную дочь. Без ответа осталось письмо, которое Моргейз