Читать книгу - "Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов"

Ровный и ухоженный, он сильно отличался от покосившейся арки, а занавески в некоторых комнатах были отдернуты. Мне отчаянно не хватало часов – поднимающееся солнце в августе для меня означало диапазон от пяти до девяти утра минимум.

Перед входом в дом расположилась широкая веранда и я насчитал шесть ступеней, ведущих наверх. К черту все, решил я и уселся на третью ступень так, чтобы ноги тоже оказались на деревяшке, а не на земле. Но все равно было холодно.

Вряд ли в таком особняке с верандой живет человек, способный просыпаться рано утром, решил я, и принялся осматривать окрестности. Но отсюда, кроме леса, я ничего не видел.

Неподалеку хрустнула ветка, затем зашуршали кусты и мелькнула фигура в грязно-коричневом костюме. Я схватился за перила, попытался встать. У человека вроде бы даже было ружье.

Черт… Трубецкому, похоже, теперь веры нет. Фигура быстро приближалась, шелестя травой. Ружье мне не привиделось, нет. Оно было настоящим.

– А-а, вот и ты наконец! – услышал я насмешливый голос, пока пытался вытащить «туляк».

Щелкнул взведенный курок, и я понял, что ставки поднялись до моей собственной жизни.

Глава 24. Еще один

– Руку вынь! И покажи мне обе! Плевать, что там Трубецкой про тебя рассказывал, но на моей земле тыкать в меня стволом не позволю! – его ружье тут же взметнулось вверх и для пущей верности он пальнул в воздух.

Из сосновых крон вылетели вороны и с обиженным карканьем унеслись в сторону Клязьмы. Я медленно отпустил рукоять «туляка» и продемонстрировал пустые ладони. То, что при этом меня едва держали ноги, охотник даже не видел. Зато я четко видел пару птиц, перекинутых через плечо на веревке.

На другое плечо он переложил ружье и вальяжно подошел ко мне, а затем вытер подошву сапога о деревянную ступень и присмотрелся:

– Крепко тебе досталось, – оценил он мое состояние. – Идем внутрь, пока ты не замерз совсем! Там и поговорим.

Незнакомец внезапно оказался радушным хозяином. Он провел меня в зал, где уже вовсю трещал огонь в большом камине, усадил меня в кресло, подвинутое чуть ближе к источнику тепла, чем второе, стоявшее через небольшой круглый столик на одной ножке.

Потом вернулся с кухни, где долго гремел стеклом, и принес с собой большое блюдо с остатками целиком зажаренной птицы, пузатую бутылку и два бокала. Щедро плеснул прозрачной коричневой жидкости, вручил мне бокал, после чего уселся во второе кресло и протянул ноги к огню, скинув грязные сапоги.

– Делай то же самое и отогреешься быстрее, – он посмотрел на огонь через бокал и вздохнул. – Говорят, что с утра пьют только дегенераты, – добавил охотник и залпом влил в себя спиртное. – Не хочу показаться настойчивыми, но все же советую, – выпалил он и двузубой вилкой оторвал кусок мяса из птичьей тушки.

Я же замерз настолько, что не чувствовал даже какой температуры алкоголь в бокале. Он оказался теплым и обжег горло так, что я закашлялся. Выдохнув, я последовал примеру хозяина поместья и тоже попробовал дичь.

Оказалась она соленой, суховатой, но при этом на удивление вкусной. Скорее всего, потому что я уже давно не ел.

– А теперь сидим и ничего не делаем, – скомандовал охотник. – Дай организму расслабиться иначе заработаешь себе проблемы со здоровьем раньше времени.

Какие странные правила, подумал я. Но уже через полминуты стало тепло, и я даже ощутил, как жар разливается по телу.

– Чувствуешь, да? – зазвучал довольный голос, не отягощенный хмелем, словно человек не выпил ни капли. – Так гораздо лучше. А теперь рассказывай, кто ты такой и зачем Трубецкой тебя ко мне направил.

– А разве он не рассказывал?

– Ха! Он позвонил мне посреди ночи и сказал – жди гостя. И все. Он не сказал мне ни слова о том, кого ждать и во сколько. Но попросил тебя, хм, припрятать на пару дней.

– Хорошо, что на пару дней, – облегченно вздохнул я. – Мне показалось, что он решил меня вытолкать из столицы на несколько недель. И он точно ничего больше не говорил?

– Нет, а что?

– Я не знаю, насколько я могу тебе доверять.

– Трубецкой доверяет, – снова зазвенели стаканы. – Еще по чуть-чуть. За ссыльных!

– Не смешно.

– Согласен, не смешно ни капли, – он шумно облизнул бокал и со стуком поставил его на столик. – Но мне здесь больше нечего делать. Я не выхожу в свет уже два года, сижу здесь, в этом поместье и разве что только иногда выезжаю в город за продуктами.

– А разве у тебя здесь нет кого-нибудь? Прислуга?

– Зачем они мне?! – расхохотался незнакомец. – Все они – лишние люди. Я и сам могу приготовить себе еды, а если мне лень, то просто куплю готовой. За домом – стойла, лошади. Но знал бы ты, как мне все это осточертело!

– Что – все? – в отличие от него, коньяк, вкус которого в бокале теперь угадывался без труда, сильно ударил в голову, и я вряд ли понимал, что имеет в виду мой собеседник.

– Жизнь такая мне надоела, вот что, – он со злостью ударил по подлокотнику.

Зачем вообще Трубецкой свел меня с таким ненормальным человеком? Ладно бы это оказался кто-то наподобие профессора Подбельского. Или полковника, который был на званом ужине в поместье. Умудренные опытом, спокойные и рассудительные люди. Не то, что этот.

Я тряхнул головой и уставился на стену впереди. Камин, симметрично делящий ее пополам, украшала пара сабель, крест-накрест повешенная на дымоходе. Слева и справа от него на меня грустно смотрели кабанья и лосиная головы соответственно.

Грубовато, но в то же время эффектно. У нас такое жилище назвали бы холостяцкой хатой. Никаких цветочков на обоях. Да что там, тут и обоев не было, только обтесанные бревна.

– А что, здесь довольно неплохо, – оценил я место своего будущего пребывания.

– Мне надоело. Здесь холодно и сыро. Комары, – принялся перечислять незнакомец, а упомянув коварных насекомых, оторвал еще мяса и продолжил говорить, одновременно жуя. – Люди в окрестных деревнях ленивые. Отцовское предприятие прогорело, да с таким треском, что он повесился.

– Сочувствую, – вздрогнул я. Слишком о личном зашел разговор.

– Я бы подался куда-нибудь на юг. Но вот это все оставить просто так не могу. Никак не могу. Хоть личность меняй! Да нельзя, незаконно.

Я услышал, как льется коньяк, и решил, что мне больше не надо, о чем и предупредил.

– Не повредит, – прозвучал ответ и мне все равно добавили. – Вот, собственно, о себе я рассказал. Теперь твой черед.

– Если только кр… кратко, – еле выговорил я.

Неожиданно крепким оказался коньяк. Я приоткрыл рот, стараясь дышать через него, чтобы избавиться от паров, а попутно присоединился к поеданию дичи. И вдобавок расстегнул воротник рубашки.

– А что это вообще?

– Утка. Вчерашняя. Сегодняшние еще не ощипаны.

– М-м… Вот я, как твои утки. Только наоборот.

– Хорошо