Читать книгу - "Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова"

кое-какой план имеется. Так, мы приехали. Ты знаешь, что делать?

Падшая кивнула.

— Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство. Я вас не подведу. Ни сегодня, ни… никогда.

— Верю, — взглянув в глаза Есении, искренне проговорил я. — И ты не должна думать, будто я сделал тебе предложение по остаточному принципу. И лишь для того, чтобы сохранить твой Дар в своём роду. Это то, чего я действительно хочу.

Падшая улыбнулась, на миг став похожей не на закалённую в боях с гулями амазонку, а на обычную девушку.

— Спасибо, Ваше Сиятельство. Мне было важно это услышать.

— А теперь пошли. И сделай одолжение — постарайся не погибнуть.

Оставив машину на подъездном круге, я сделал Марте знак ждать нас на улице, и мы с Есенией поднялись по широким гранитным ступеням к двери. Она распахнулась, и на пороге возник дворецкий в светло-серой, расшитой серебром ливрее.

— Господин Скуратов? — осведомился он.

— Он самый.

— Добро пожаловать. Его Высочество ожидают.

Глава 8

По дороге я коснулся руки Есении, привлекая внимание. Когда Падшая взглянула на меня, сделал несколько незаметных знаков, складывая пальцы в определённые фигуры. Это был тайный язык Скуратовых, над которым я работал в последнее время. И первой, кто начал его изучать, стала Есения. Поначалу она удивилась, когда я сказал ей, что должен показать ей шифр рода, но затем поняла, что это знак доверия и серьёзности моих намерений взять её в жёны. Мы отрабатывали основные боевые элементы весь день. Благо, память у девушки была хорошая, и схватывала она налету.

Вопрос, который я задал, был: «Всё помнишь?» Есения едва заметно кивнула.

— Сюда, пожалуйста, — проговорил слуга, остановившись возле двери из резных панелей.

Он распахнул её, и мы вошли в просторный кабинет.

Валерий Голицын сидел за большим массивным столом с гербами, одетый в бархатный халат и домашнюю шапочку со свисавшей вдоль виска кисточкой. При нашем появлении он отложил бумаги, которые просматривал — или делал вид — и воззрился на меня. Затем перевёл взгляд на Есению.

— Добрый день, проговорил я, кивнув. Надеюсь, не отвлекли?

— Простите, что одет не для приёма, — помолчав, ответил бывший глава Шестого отдела. — Но полагаю, не ненадолго.

— Так и есть, Ваше Высочество.

— Кто ваша спутница, маркиз? Одна из Падших?

— Совершенно верно. И моя невеста.

Брови Голицына приподнялись.

— Вот как? Вы решили взять в жёны телохранительницу? Какими же исключительными талантами она обладает, что растопила ваше ледяное сердце? — на его губах появилась скабрезная ухмылка.

— Удивительными талантами, Ваше Высочество, — серьёзно ответил я. — Поэтому я и взял её с собой.

— Да? Ну, как угодно. Я не против компании красивой молодой женщины. Присаживайтесь, — Голицын указал на кресла, стоявшие перед столом. — Признаться, я всё же удивлён, что вы, маркиз, решили прихватить свидетеля нашего разговора. У меня сложилось впечатление, что он не для посторонних ушей. Конечно, эта милая особа ваша невеста, но вы уверены, что ей нужно знать, о чем пойдёт речь?

Он многозначительно уставился на меня.

— Не волнуйтесь, Ваше Высочество. У меня от Есении почти нет секретов. И надеюсь, что со временем их и вовсе не останется.

— Что ж, вам виднее. Итак, я вас слушаю.

— Видите ли, первоначальный план пришлось скорректировать.

— Да, это я понял. Ближе к делу, пожалуйста. Что вы хотите от меня? Я скоро покину город. Мне здесь больше не рады. Всё благодаря вашему… предшественнику. Надеюсь, вы сожрали его живьём?

Я улыбнулся.

— Вы настолько мстительны?

— Мелкий засранец разрушил не только мои планы. Ваши тоже пострадали. И не единожды. Иначе вы бы сейчас не сидели здесь в его обличье. Или я не прав?

— Совершенно правы. Но если бы вы устранили его вовремя, мне не пришлось бы занимать место Скуратова.

— Не скажу, что меня это расстраивает. Но ваш упрёк справедлив. Хотя и лишь отчасти. Маркиз оказался на редкость живуч. К счастью, его везение кончилось, — Голицын взглянул на Есению. — Всё же, как вам удалось склонить на свою сторону эту прекрасную особу?

— Всё просто. Маркиз не желал принимать её в род. А кое-кому этого очень хотелось. Амбиции — чудесный рычаг влияния.

Голицын понимающе кивнул.

— Что ж, поздравляю, — он холодно улыбнулся Есении, и та склонила голову в знак того, что принимает поздравление.

— Вы покидаете город, но мне нужны ваши связи, — сказал я, возвращая разговор в нужное русло. — Чтобы добраться до императора, мало просто попасть к нему на аудиенцию. Без поддержки ваших сообщников мне не занять место Его Величества.

Голицын побарабанил пальцами по столу. Было видно, что он о чем-то размышляет.

— Не желаете передавать плоды своих трудов? — спросил я.

— Честно говоря, да. У меня имелись собственные планы на наше сотрудничество. Так что мне нужны гарантии.

— Какого рода?

— Что я смогу вернуться, когда у вас всё получится. И не просто вернуться, а занять достойное место при дворе. У вас есть полномочия дать мне подобное обещание?

— Разумеется. Никто и не собирался оставлять вас за бортом. Ваш личный вклад в наше общее дело будет оценён по достоинству.

Мой собеседник кивнул.

— Рассчитываю на вашу верность своему слову. Значит, вам нужны связи с моими… товарищами?

— Теми, кто участвует в заговоре.

— Понимаю. Да, поддержка вам потребуется, тут вы правы. Вот только для начала мне нужно кое в чём убедиться. Уж простите.

— В чём именно?

— В том, что я говорю именно с представителем наших партнёров по ту сторону крепостной стены, — на губах Голицына появилась сдержанная улыбка. — Не сомневаюсь, что господин Скуратов разобрался в текущей ситуации, и всё, что я сейчас услышал, мог бы сказать мне. У него хватило бы хитрости и храбрости заявиться сюда, выдавая себя за лицедея, чтобы выманить у меня имена остальных заговорщиков. Так что надеюсь, вы не станете возражать, если я попрошу вас снять обувь.

Повисла пауза, в продолжении которой мы с Голицыным глядели друг на друга.

Не скажу, что не был готов к такому повороту. Напротив, я предполагал, что мой собеседник захочет убедиться, что его не разводят. С его стороны было бы глупо поверить на слово, что гость — аль-гуль в обличье маркиза Скуратова.

Однако просьба Голицына свидетельствовала о