Читать книгу - "Para Bellum - Василий Звягинцев"

Иосиф Виссарионович не дал времени осознать все последствия озарения. Да ладно, мысль поймана, детали доработаем потом.

– По вашему мнению, какими способами мы можем задержать развёртывание немецких соединений? – спросил глава партии и правительства.

– Развернуть диверсионную работу под видом партизанских действий польских националистов.

– Этот ваш… как его? Габрильянц, справится? Или вы решили его отстранить?

– Он получил задание. Посмотрим…

– Что ещё можно предпринять?

– Испугать Гитлера перспективой активной войны на два фронта.

– Я должен приказать Черчиллю организовать высадку куда-нибудь в Нормандию? – хмыкнул Сталин. – Боюсь, он не послушается даже меня.

– А если показать немцам возможности нашей промышленности? Продемонстрировать всё: новые танки, самолёты. Пусть прикинут, сколько можем выпускать мы и на что способны их Круппы с Хейнкелями. Пусть даже и с заводами «Шкоды».

Хозяин тяжело задумался.

– Ракеты мы от них спрячем. «МиГи» тоже. Должны же быть какие-то сюрпризы для дорогих друзей. А в остальном… Мы подумаем о возможности прикрыть восстановление порядка в нашем борделе дипломатическими фиговыми листочками. Посоветуемся по этому вопросу с товарищами. Хорошо, товарищ Марков. Завтра мы поговорим ещё об одном виде вооружения. Нам интересно ваше мнение, будьте на совещании обязательно. Необходимые полномочия и всяческую поддержку вы получите. Остальное решим в рабочем порядке. Представление на сослуживца привезли? Я предполагаю, вы строите по его поводу некоторые планы?

Сталин никогда ничего не забывал.

– А сейчас допейте коньяк, он того стоит, и идите. Девушка, поди, уже заждалась.

Марков не знал, чему дивиться больше, осведомлённости вождя или просторечному русскому «поди», которое так легко вплелось в речь пожилого грузина. Поднимая бокал, Сергей не удержался и совсем по-мальчишески спросил:

– Товарищ Сталин, а откуда вы знаете? Ну, что Ленка здесь.

Хозяин усмехнулся совсем по-человечески, даже с лукавинкой:

– У вождя есть свои преимущества. Ему докладывают всё, что его интересует. Правда, я эти преимущества отдал бы за молодость. Идите, товарищ Марков, и помните, что лучше быть молодым щенком, чем пожилым львом.

В фойе Сергей вышел почти счастливым. Второй акт ещё шёл, и Марков решил не мешать «художественной цельности впечатления» других зрителей, а пересидеть до конца в буфете, взять ещё граммов сто пятьдесят коньячка, ни о чём не думая, потягивать его сквозь зубы – они, кстати, давно уже не ныли и даже шататься почти перестали. Порадовать чем-нибудь Ленку. При мысли о ней лицо Маркова расплылось в довольной улыбке. За стойкой царила толстая дама в строгом костюме, на котором диковато смотрелся кокетливый кружевной фартучек. Генерал купил у неё коробку шоколадных конфет, заказал кофе себе и девчонке, спросив, сколько времени осталось до конца действия. За дарованную четверть часа можно было, не торопясь, справиться с порцией напитка. Естественно, маслянистая жидкость была похуже, чем у Вождя, но вполне терпимой. Ровно через двенадцать минут он подошёл к выходу из зала – ловить Радость. Потом, когда выдастся свободный миг, он будет перебирать воспоминания об этом вечере, каждый свой шаг и каждый жест Ленки. Он знал об этом заранее и собирал, впитывал впечатления.

Вот повалили из двери зрители, комкая в ладонях программки и платочки, теребя веера и бинокли. Вот появилась тоненькая фигурка в сером платьице. Увидев Маркова, Радость сделала обиженную гримаску, но тут же улыбнулась так, как умела только она. Мужчина обнял девушку за плечи, шепнул в волну чёрных волос:

– Прости, девочка, вызывал Сталин.

– Он здесь? – недоверчиво переспросила Ленка. – В театре?

Сергей кивнул и увлёк студентку к забронированному столику. Глядя, как она жуёт конфету за конфетой, отхлебывая ароматный, уже не слишком горячий кофе, генерал вдруг сообразил, что его дама должна быть голодной, как стая волков весной.

– Ты что-нибудь сегодня ела?

– Угу, в полвосьмого утра, перед лекциями.

– Вот я балбес, надо было хоть бутербродов набрать. – Марков посмотрел на очередь, уходящую куда-то в дали фойе.

– Ничего, – улыбнулась Ленка, – после спектакля вы меня чем-нибудь покормите.

– Заедем в «Арагви»?

– Ни в коем случае. Вот бы в «Артистическое», тут напротив.

– Ну и пойдём.

– Там бывают мхатовцы, так что всех не пускают.

Сергей Петрович на миг задумался. Если удастся найти того в отглаженном костюме, который провожал к Хозяину…

Он появился тут же, словно Вождь был наделён даром читать мысли Маркова. Генерал извинился перед Радостью и подошёл. Выслушав просьбу, человек покивал, подумал и сказал:

– Сделаем. К концу спектакля к вам подойдут.

Действительно, уже у самого гардероба, когда Сергей получил пальто – своё и Ленки, чёрный костюм подвёл импозантного мужчину в форме, сияющей, как адмиральская парадная: китель с золотыми вензелями и галунами и брюки с широкими, золотыми же лампасами.

– Вот, устройте, пожалуйста, товарищей.

«Адмирал» сверху вниз окинул пару взором, оценивая наряды, чуть заметно поморщился, но скомандовал:

– Прошу следовать за мной, – и двинулся сквозь толпу, что твой ледокол по бушующему морю.

Кафе и на самом деле было напротив театра, через узенький переулок. Перед входом топтались человек тридцать оптимистов, надеющихся попасть в землю обетованную, где вкушают нектар и манну небесную небожители – мастера искусства. «Адмирал» проложил между ними дорожку, и, Марков впереди, Радость за ним, продвинулись к самой двери, которая тут же распахнулась и впустила генерала с дамой и перестроившегося в кильватер золотогалунного, который на самом деле оказался швейцаром.

Хвалёное кафе, где «бывают актёры-мхатовцы», Сергея разочаровало. Небольшой зал, расположенный в полуподвале, с отделанными деревянными панелями стенами, был переполнен и душен. Селянка оказалась чересчур жирной, в ней плавали куски варёного сала, его командир не любил с восемнадцатого года. В шашлыке на рёбрах рёбра присутствовали, а мясо найти, как выяснилось, затруднительно.

– Первый раз вижу пункт общественного питания, где угощают исключительно духовной пищей, – проворчал генерал, гоняя вилкой по тарелке почти голую кость.

Девушка заказала салат, какую-то замысловатую котлету. Но поглощала яства она равнодушно, не отводя глаз от столика напротив. Там о чём-то балагурил с приятелями уже порядком набравшийся человек. Он показался знакомым, хотя Сергей Петрович мог бы поклясться, что никогда раньше его не встречал. Из-за шума в зале разобрать, о чём же он вещает, было трудно. И вдруг прозвучала какая-то особенная интонация, и Марков понял: это артист, который играл Лариосика. На сцене он казался значительно более молодым. Сергей стал вглядываться в полупьяного актёра. На вид вполне заурядный гражданин, встретишь на улице, не обернёшься. Что в нём такого, что притягивает внимание огромного зала, даёт власть смешить и вызывать волну сочувствия? Что такое талант и куда он прячется, «пока не требует поэта к священной жертве Аполлон»? Пушкина командир знал с детства, с огромного тома, вместившего чуть ли не полное собрание сочинений, который он перечитал с десяток раз. Несмотря на нищее существование, читать своего отпрыска родители научили в четыре года. А книг в доме, опять же вследствие бедности, было мало. Вот и запали на всю жизнь непонятые строки.