Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

девчонки появилась привычка упорствовать. Однако Эгвейн только улыбнулась. Довольной улыбкой. Довольной и снисходительной улыбкой.

— Я подозревала это, Найнив. Была почти уверена. Ты день и ночь бубнила мне о травах, но ни разу не упоминала о корне вилочника. Убеждена, ты о нем и не слыхала, пока та женщина не сказала. Ведь ты всегда старалась изобразить все в наилучшем виде. Если б ты упала головой в навоз, то попыталась бы всех убедить, что поступила так нарочно, с какой– то своей целью. Итак, что же мы решим…

— Ничего я не изображала, – сбивчиво пролепетала Найнив.

— Бывало такое, и не раз. Факты есть факты, против них не попрешь. Прекрати хныкать, лучше помоги мне решить…

Хныкать! Все приняло совершенно не тот оборот, к какому она стремилась.

— Не было ничего такого! Нет таких фактов! Никогда я не делала того, о чем ты говорила.

С полминуты Эгвейн молча смотрела на нее.

— Ты этого так не оставишь, да? Очень хорошо. Ты мне соврала…

— Это не ложь, – пробормотала Найнив. – Не совсем ложь.

Эгвейн не обратила внимания на то, что ее перебили:

— …и ты лжешь себе. Помнишь, что ты заставила меня выпить, когда я в последний раз тебе соврала? – В руке девушки вдруг появилась чашка, до краев полная вязкой тошнотворно зеленой жидкости. Вид у нее был такой, точно ее зачерпнули из мерзостного застоявшегося пруда. – В тот единственный раз, когда я вообще тебе соврала. Вкус этой гадости мне запомнился надолго. До сих пор не забыла. А если ты даже себе не можешь сказать правды…

Найнив невольно попятилась. Разваренный кошачий папоротник и растертый в порошок листознай – язык у Найнив свела судорога при одной мысли об этом мерзком пойле.

— На самом-то деле я и не врала. – Зачем же тогда она оправдывается? – Я просто не сказала всей правды. – Я же Мудрая! Я была Мудрой… Это все-таки что-то еще значит. – Не думаешь же ты… – Просто скажи ей. Ты не ребенок, и ты не будешь пить эту гадость. – Эгвейн, я… – Эгвейн сунула чашку ей под нос, и Найнив учуяла едкий запах. – Хорошо, – быстро сказала Найнив. Такого не может случиться! Найнив не могла оторвать взора от этой чашки, как не могла сдержать впопыхах слетающих с губ слов: – Иногда я пыталась сделать так, чтобы все выглядело лучше для меня самой, чем оно есть на самом деле. Иногда. Но никогда ничего важного. Я никогда не… лгала… в чем-то важном. Никогда, клянусь! Только по мелочи!

Чашка исчезла, и Найнив облегченно перевела дыхание. Глупая, безмозглая женщина! Не могла же она заставить меня это выпить! Да что с тобой случилось?

— Нам надо решить, – проговорила Эгвейн как ни в чем не бывало, – кому сказать. Морейн непременно должна обо всем узнать, и Ранд тоже, но если еще кто-то хоть краем уха прослышит… Айильцы – народ странный и в своем отношении к Айз Седай не менее чудной, чем во всем прочем. Думаю, они последуют за Рандом как за Тем-Кто-Пришел-с– Рассветом, вопреки всему, но когда они узнают, что Белая Башня настроена против него, может, рвения у них поубавится.

— Рано или поздно они узнают, – пробормотала Найнив. Она ни за что не заставила бы меня выпить эту мерзость!

— Лучше позже, чем раньше, Найнив. Так что держи себя в руках, не взорвись и в следующую встречу не выложи все напрямик Хранительницам. По правде говоря, лучше тебе вообще не заикаться об этом посещении Башни. Может, тогда удастся сохранить тайну.

— Ну не дура же я, – натянуто проговорила Найнив и почувствовала, как в ней медленно поднимается горькая волна, когда Эгвейн изогнула бровь, глядя на подругу. Она не собирается говорить Хранительницам Мудрости об этом посещении. Нет, даже за глаза не просто пренебрегать ими. Ничего подобного. И она не пытается выставлять случившееся в лучшем свете. Несправедливо, что Эгвейн можно отправляться в тел'аран'риод, когда ей вздумается, а самой Найнив приходится мириться с нотациями и запугиваниями.

— Знаю, что не дура, – сказала Эгвейн. – Если только характер над тобой верх не берет. Держи свой нрав в узде и не теряй головы, если ты права насчет Отрекшихся, особенно Могидин. – Найнив ожгла ее взглядом, открыла было рот, собираясь сказать, что вполне способна держать себя в руках и что уши Эгвейн оторвет, коли та считает иначе, но девушка не дала ей заговорить: – Мы должны узнать об этой встрече Голубых сестер, Найнив. Если они против Элайды, то может быть – подчеркиваю, может быть, – они поддержат Ранда, как это делала Суан. Было там про городок какой-нибудь или деревню? Хотя бы о какой стране речь шла?

— По-моему… Нет, не вспомнить. – Найнив боролась с собой, избавляясь от оборонительных ноток в своем голосе. Свет, я во всем призналась, выставила себя полной. дурой, и от этого все только хуже стало! – Я постараюсь.

— Хорошо. Мы обязаны отыскать их, Найнив. – Несколько мгновений Эгвейн пристально смотрела на подругу, а та молчала, стараясь не повторяться. – Найнив, поосторожней с Могидин. Не носись повсюду, будто медведь весной после спячки, только потому, что она улизнула от тебя в Танчико.

— Я не дура, Эгвейн, – с опаской промолвила Найнив. Сдерживаться было не так-то легко, но коли Эгвейн станет ее игнорировать или хмуриться, ничего хорошего не получится. Найнив и без того в дурацком положении, а тогда рискует сесть в еще большую лужу.

— Знаю. Ты уже говорила. Только не забывай этого. И будь осторожна.

На этот раз Эгвейн не стала растворяться в воздухе;

она исчезла столь же неожиданно, как и Бергитте.

Найнив уставилась на то место, где мгновение назад стояла девушка, мысленно повторяя все, что хотела и что следовало бы сказать Эгвейн. Наконец до нее дошло:

она может простоять тут всю ночь, к тому же сколько ни тверди, говорить-то уже поздно. Тихонько бурча, Найнив шагнула из тел'аран'риода обратно в свою кровать в Сиенде.

Глаза Эгвейн разом открылись. Почти полную темноту нарушало лишь слабое лунное сияние, пробивающееся сквозь дымоходное отверстие. Она обрадовалась, что лежит под несколькими одеялами, – огонь погас, и морозный холод затопил палатку. Над лицом девушки туманным облачком вилось дыхание. Не поднимая головы, она окинула взглядом палатку. Хранительниц Мудрости нет. Она по-прежнему одна.

Во время своих одиночных прогулок по тел'аран'риоду Эгвейн больше всего боялась одного: вернувшись, обнаружить, что ее дожидается