Читать книгу - "Тёмные всадники - Тифен Сиовель"

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

В ее сознании стихотворение крутилось по кругу. И все же оно не занимало ее настолько, чтобы стереть головокружительные мысли, которые одолевали ее.

Падение.

Быстрое.

Нескончаемое.

Вечное.

Каждая новая мысль поражала ее в самое сердце, заставляя терять еще немного рассудка. Она падала всего несколько минут, а уже осознание масштабов своего падения обрушилось на нее со всей силой. Такими темпами ей не хватит и недели, чтобы сойти с ума. Осознание того, что она приговорена к пожизненному наказанию, не имея никаких шансов на спасение, нисколько не успокаивало… Постоянное падение не позволяло ей кричать. Ее вечное падение не позволяло ей плакать, думать обо всем, что она оставила позади. Всегда в движении, она могла воспринимать только свое будущее, отсутствие будущего, будущее, состоящее из белого, пустоты и ветра, которое оставляло ее застыть в оцепенении.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Внезапно появился проблеск надежды: в пустыне Мира Снов она думала, что умрет от голода. И во время своих путешествий, будучи душой, она испытывала холод, боль, несколько раз чуть не утонула и играла со смертью… Ей не нужно ждать, пока умрет ее настоящее тело! В течение трех дней она умрет от жажды. Что за черт! Ей точно не нужно ждать три дня, в ее руке все еще был меч Энндала, все, что ей нужно было сделать, – это перерезать себе вены…

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Ей не удалось нанести даже царапины. Лезвие скользило по ее коже, как перо по мраморной статуе: больше не было иллюзии реальности, способной ошеломить ее принципами жизни и смерти. Она была не более чем душой, потерянной в абстракции, пустоте, бесконечности.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Как долго еще она будет держать меч Энндала? Как долго она будет цепляться за мысль о том, что однажды вернет его ему? Риторический вопрос. Времени больше не существовало – в пустоте и белизне. Падение длилось час, день, месяц – без следов и ориентиров, все было одинаково… Но, представляя, как она возвращает меч, она начинала верить. До нее донесся голос Леонеля. Давайте вернемся, хорошо? Она согласилась. Она хотела снова увидеть его, прижаться к нему. Ей хотелось снова увидеть их всех, разделить с ними свои радости и страхи, почувствовать себя окруженной, любимой… Ей пришла в голову идея вызвать дракона. Она делала это раньше, она может сделать это снова. Свободная химера, которая могла бы прилететь ей на помощь и вытащить ее из пустоты. Конечно, у нее не было с собой ничего, чем можно было бы рисовать, но если закрыть глаза, сосредоточиться на воображении, обвести, возможно, пальцем, воспроизвести ци химеры, ее сущность, ее движения… Она сосредоточилась так, как никогда раньше, призвала все силы своего разума. В течение нескольких часов она боролась с отвлекающей пустотой. Дни, недели без малейшего результата. Она старалась до изнеможения. В конце концов что-то случалось: появлялась химера или она теряла сознание и погружалась в прелести бессознательного состояния.

Но никто не приходил за ней.

Она все еще падала, каждая секунда была более реальной и захватывающей, чем предыдущая. Затем ей стал ясен изъян ее рассуждений: она впала в страх, вечный, неизбежный страх, а свободные химеры не выносят страха. Она не смогла бы привлечь ни одну из них. Это новое откровение стало поворотным моментом в ее падении. Зная, что ее желания останутся неисполненными, безмерная печаль одолевала ее и с болью сжимала сердце. Она уже не просто падала в пустоту, у нее все падало внутри. Никогда не увидит своих друзей, свою семью, Жюля, Анни…

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

Он был поражен молнией, тускл, молчалив, Печально рот раскрыв и к небу ступни обратив. Один, а за ним, в вечной ночи, Медленно опускались перья его крыльев.

– Здравствуйте! Почтовая служба!

Сердце Брисеиды чуть не остановилось. Письмоносец находился прямо перед ней, опустив голову, держась одной рукой за руль своего крылатого велосипеда, а другой за кепи, чтобы оно не слетело.

– Полагаю, у вас есть письмо для меня, – сказал он с вежливой улыбкой.

И поскольку Брисеида не ответила, он добавил, указывая подбородком на ее одеяние:

– Думаю, вы прячете письмо под туникой.

Брисеида поднесла свободную руку к груди, почувствовала письмо отца под тканью.