Читать книгу - "Создатель кошмаров - Елена Бычкова"

— И многих он вылечил?

— Не знаю, — медленно процедила Кора. — Мне даже не известно, как он выглядит. Звонишь ему. Договариваешься на определенное время. Приезжаешь. Заходишь. Оказываешься в темной комнате. В центре — светлое пятно, в нем — стол, стеклянный. Кладешь на него личную вещь и деньги. Уходишь. Дома ложишься спать. Просыпаешься здоровой.

— Так почему он не помог тебе?

— Понятия не имею! Я перезвонила. Спросила. Он ответил, что не полезет в яму.

— И денег, конечно, не вернул, — пробормотал я, думая о другом. — Ладно, дай номер его телефона.

Ламия помедлила, отложила вязанье. Поднялась и прошла к комоду, со скрипом выдвинула нижний ящик, спиной заслоняя от меня его содержимое, наклонилась и принялась рыться, шурша бумагами. Я взглянул на ее склоненную седую голову и увидел на шее длинное малиновое пятно, напоминающее старый ожог. Он уползал под воротник ее платья и терялся там. Кожа выглядела нездоровой, сморщенной, из глубоких складок кое-где торчали редкие волоски. Вот она, так называемая метка Фобетора. Знак ламии. Феликс говорил, что иногда его может и не быть на теле вызывающего болезни, или он едва заметен, а бывало отметина бросалась в глаза вызывающим уродством. Не удивлюсь, если это зависит от того, сколько жертв на счету ламии.

Она не заметила моего пристального интереса. Наконец нашла то, что нужно, повернулась и небрежно сунула мне в руку.

— Спасибо, Кора.

Дэймос скривилась и снова села в кресло.

— Значит, к тебе приходили из Пятиглава?

— Приходили, — скупо ответила она и взглянула на меня с вернувшейся злобой.

— Кто?

— Девица из охотников. Зеленая… в зеленом, — неопределенно махнула рукой женщина и пожаловалась со слезливой интонацией: — Забрала любимую брошку.

— Еще кто?

— Прорицатель. Здоровенный титанище. Глаза как ледышки.

Весьма узнаваемое описание. Значит, Герард был здесь. Тогда у меня есть шанс выведать у него нужную мне информацию. Небольшой шанс.

— О чем спрашивали?

— О жизни.

— И что ты им рассказала?

— Правду, — выплюнула она зло. — О том, как столкнулась с молодым да ранним и он одолел меня. А теперь я полупарализованный инвалид, тащу по миру снов свое немощное тело, не живу, а существую, не дышу, а…

— Вот только на жалость давить не надо, — отозвался я резко. — На меня это не действует. Могла согласиться на перековку.

— Нечего перековывать, — оскалила женщина на удивление ровные, белые зубы. — Мой мир снов практически разрушен, тело сновидения сковано, психика подавлена. Ты славно поработал.

— Может, мне рассказать тебе о девочках, которых ты уморила? Судя по пятну у тебя на шее, их было немало.

Ламия, выпустив вязанье, непроизвольно вскинула руку, но не коснулась отметины. Я ожидал нового приступа гнева, однако женщина вдруг ссутулила плечи и произнесла тускло:

— Какая теперь разница.

— Послушай, Кора. — Я приблизился к ней, встал напротив, и ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть мне в лицо. — Я не вправе рассказывать тебе все детали, но хочу спросить…

— Ты говоришь прямо как представитель Пятиглава, — желчно усмехнулась она.

— В твоей жизни в последнее время не происходило ничего необычного?

— Кроме появления двух сновидящих, ничего.

— Ты уверена?

Она молча дернула плечом, показывая, что мои вопросы только ее раздражают. А я все смотрел на нее и пытался понять — чем эта немолодая женщина может быть интересна дэймосам? Одна или в комплекте с двумя другими моими жертвами.

— А в мире снов тоже все спокойно?

— А в мире снов я ничего не вижу и не слышу, — фыркнула она брюзгливо.

— К тебе никто не обращался со странными вопросами или предложениями?

— Нет.

— Никто не пытался связаться с тобой?

— Я же сказала, нет! — рявкнула она, и мне показалось, что ей очень хочется воткнуть в меня свои спицы.

— Тебе может грозить опасность.

— Хуже уже не будет, — она снова сгорбилась над вязаньем. — Мне все равно.

— Есть другие люди, кроме тебя, которые могут пострадать.

— Мне все равно. Повторить еще раз?

Ничего другого я и не ждал. Настоящий дэймос, которому плевать на всех, даже на близких.

— Кора, — послышался приглушенный голос Виктора, — сейчас начнется твоя любимая передача.

Ламия порылась в складках платья, вытащила старый пульт от телевизора и нажала на кнопку. Отвернулась от меня, показывая, что разговор окончен. Да и я видел — больше ничего не добьюсь. Можно попробовать заглянуть в ее мир снов, не через могилу на моем кладбище, конечно, мне хватило прежней попытки. Листок с телефоном неведомого лекаря вполне проходит по категории личная вещь. Впрочем, я и так знал, что там увижу. Слабость, безысходность, серую хмарь полностью подавленного мира.

И словно насмешка над этим воспоминанием, на экране под бодрую, радостную музыку пролетели пейзажи прекрасного острова с изрезанным берегом, бухтами, глубоко вдающимися в сушу, и длинными мысами, рассекающими море. Вода невероятно синего цвета, яркая зелень, желтый песок…

Затем на этом красивом фоне начали сменять друг друга изображения людей. Разного возраста. Мужчины и женщины. Привлекательные и не очень, дерзкие, уверенные, уравновешенные и стремительные. Я читал их лица быстрее, чем краткие досье, сопровождающие фото.

Первый умен и решителен, явный лидер. Второй — талантлив и предпочитает действовать в команде. Третья — тверда и честолюбива…

Все наши кандидаты в Ареопаг принимали участие в этой передаче. На уединенном острове в океане три недели они жили в сложных условиях, выполняя трудные, часто опасные задания.

Экстремальная обстановка всегда выявляет скрытые, истинные качества и достоинства. Прекрасный, умный, ответственный, как кажется с первого взгляда, человек в реальной жизни может оказаться нетерпимым, резким или истеричным в условиях недостатка еды, воды и убежища.

Это была отличная возможность показать свои человеческие и профессиональные качества — умение договориться с коллегами, способность действовать в команде и поодиночке.

А люди могли видеть на домашних экранах тех, кто вызвался защищать их интересы в правительстве. И реально оценивать, насколько готовы доверять каждому из кандидатов.

Кстати, передача пользовалась бешеной популярностью — и, как я читал, попасть в нее стремились все претенденты на кресло в Ареопаге.

В другое время я, быть может, уделил бы внимание захватывающим приключениям на одиноком острове, но не сегодня.