Читать книгу - "Братство - Алексей Рудаков"

В следующий момент его голова опустилась на грудь и он, разом обмякнув, мягко завалился на бок.

С минуту я молча сидел рядом с ним, пытаясь осознать услышанное — зачем коку убивать парня? И тем более, что через несколько часов мы все должны были бы стать весьма обеспеченными людьми? Какой резон вешать на себя мокрое? С криминалом тут боролись основательно, не оставляя преступившим закон ни малейшего шанса на снисхождение и делая их пребывание в освоенных системах полностью невозможным. Вильсон… После такого, а теперь я был уверен, что вся услышанная стрельба мне не приснилась, у него был только один шанс избежать наказания — застрелиться. И в чём тогда резон? Угнать корабль? Так он же не пилот, да и без помощи парковщиков, а их восемь человек — по одному на каждый движок, ему не справиться. Если только он не в сговоре с ними… Хорошо, допустим — подкупил он их. Чем-то. Деньгами? А где их тратить? На первой же планете или станции — при контроле на выходе из порта заметут. Угрозами? Возможно — но одному запугать восьмерых? Парни они не робкие — массой бы задавили. Но — допустим. Как-то он их того.

Уболтал.

Корабль, допустим, пилотировать он умеет, а дальше что? Будет по системе мотаться, пока топливо и воздух не кончится? В прыжок кто корабль поведёт, расчёты новые — кто делать будет? Самарин? Да этот предпочтёт быть убитым, нежели с ним рядом в сортире присядет.

А тогда что получается?

А то — сиди-ка ты, повар Семён тихо и жди, когда полиция объявится и вытащит.

Приняв такое решение, я начал действовать и первым делом накрыл тело Павла чёрным пластиковым пакетом для мусора. А что делать? Других материалов-то у меня не было, это всё же кухня.

Я не стал произносить над его телом никаких клятв или обещаний — чего ради зря воздух сотрясать?! Убийца был мне известен, с корабля он никуда не денется — спокойно ждём полицию и уж потом сочтёмся. Но всё же странно — чего это вдруг Вильсон, которого за год я узнал, как спокойного, уравновешенного и слегка даже подторможенного человека, станет открывать стрельбу в корабле? Заняв голову подобными рассуждениями, я обновил кофе в кружке и вытащив из отключившейся духовки плюшку, уселся за стол — делать было нечего, и я решил таким образом скоротать время до своего неизбежного освобождения.

Ждать пришлось не особо долго — две с половиной кружки и три плюшки — последние сегодня удались просто на славу и жуя их я мог только сожалеть, что сегодня вряд ли кто сможет по достоинству оценить мой кондитерский шедевр.

И вот — как раз, когда я меланхолично размышляя о превратностях судьбы, дожёвывал третью, корабль вздрогнул и послышался неприятный скрежет, который лично мне показался одним из самых, если не самым приятным звуком в моей жизни — с Бубулюсом кто то швартовался. И, что немаловажно — этот кто-то очень торопился, судя по тому, что свой корабль наш гость просто притёр к нашей обшивке, тормозя об её поверхность.

Может сделать полицаям кофе? Они такие — стук-стук, отдраивай давай! Полиция!

Ну, я открываю дверь, а тут стол, кофейник и гора свежих плюшек.

Точно!

И пузырь на стол — мне для своих спасителей ничего не жалко!

Приняв такое решение, я взялся за дело, начав с того, что привёл его в приличный вид, протерев столешницу влажной тряпкой, после чего, расставив кружки, поднос с плюшками водрузил посреди стола бутылку муската. Отойдя в сторону, я вытащил новую сигарету — предыдущая благополучно дотлела до фильтра лёжа на плите, и затянувшись, критическим взглядом окинул получившуюся композицию — ничего так. Приятно выглядит, мирно. Если бы не прикрытое пакетами тело моего помощника у стены, то картина была бы совсем идиллической. Разве что скатерти не хватало — как последнего штриха к праздничному столу.

В дверь снаружи тихо постучали, и я удивлённо хмыкнул — как-то уж слишком быстро. От шлюза, к которому можно было пристыковаться, до камбуза, было около двух сотен метров. Вообще, корабли в этой вселенной страдали гигантизмом — наш транспортник, внешне более похожий на кирпич, имел длину без малого четыре сотни метров и при этом относился к среднему классу грузовозов. Его внешность так же была принесена в жертву прагматизму — на прямоугольном корпусе выделялось всего несколько деталей — дюза двигателя на корме, небольшой бугорок ходовой рубки с другого торца и восемь маневровых по углам конструкции. Ни антенн, ни каких-либо других выступающих элементов наш Вол не нёс, являясь, по сути, просто ящиком для перемещения в космосе других ящиков. Загружали нас через откатную секцию в переднем торце кирпича, рядом с которой располагался и шлюз, чья дверь была выполнена заподлицо с поверхностью и выделялась на металлической плоскости только тем, что была окрашена в зелёный цвет. Посадочных опор здесь тоже не было — корабли либо висели в пространстве, соединяясь между собой или станциями переходными рукавами, либо просто плюхались на брюхо, позволяя погрузочной технике заезжать внутрь без помощи каких-либо дополнительных аппарелей или конструкций.

Не буду утомлять вас описанием обитаемого сегмента Бубулюса, скажу только, что посетитель, возжелавший пройтись из шлюза к камбузу, должен был сначала подняться на лифте от нижней плоскости коробки почти к самому верху — а это составляло чуть более ста метров, выйти из него в осевой коридор и пройти ещё две сотни по нему, удаляясь от ходовой, которая, по моему представлению, была куда более важной целью для полиции, нежели небольшой кухонный отсек.

Стук повторился, и я подошёл к двери:

— Кто там? — понимаю, вопрос был идиотским, но ничего другого мне в голову в тот момент не пришло.

— Светодаров? — несмотря на то, что дверь сильно приглушала звуки, я узнал говорившего. — Это Самарин. Открой.

— Вы живы? — я положил руку на рычаги блокираторов, готовясь отжать их, освобождая полотно двери. — Полиция уже тут? Они с вами?

— Кто? Полиция? — его голос дрогнул, и он замолк.

— Эй? Самарин? Вы тут? Кто к нам прилетел? Полиция?

— Семён… Полиция… Ах да, ты о полиции! Сначала не понял тебя, тут столько всего произошло! Трупы кругом — весь экипаж, представляешь?! — в его голосе появились какие-то натянутые нотки, как у человека на ходу изобретающего правдивую ложь. — Открывай быстрее! Ну?

— А зачем?

— Как это зачем? Выходи, — теперь его голос звучал уверенно. — Они здесь, тебе ничего не грозит.

К его последним словам примешался какой-то шум — там, за дверью, он был явно не один.

— Мне и тут не плохо. — Я убрал руки от рычагов и покрутил головой, прикидывая, что можно сделать — от его последних слов несло вполне явственной ложью.

На глаза попался шкаф с посудой и, припомнив детскую игру, я достал оттуда стакан.

— Светозаров! Открывайте! Это полиция! Немедленно! Разблокировать дверь — это приказ! — новый голос был мне не знаком — говоривший чётко выговаривал слова, и они выходили у него какими-то рубленными, будто этот человек был военным, привыкшим отдавать короткие и максимально понятные приказы.