Читать книгу - "Волчица советника - Елена Литвиненко"

— Кроме того, переедешь в комнаты рядом с моими.

— Зачем? Мне и здесь…

— Затем, что я так сказал, — отрезал граф. — Сделаешь там ремонт, обставишь по желанию. Все счета — Тимару, за новые платья в том числе. На булавки — пять золотых в месяц.

Я смотрела на Йарру расширенными глазами. Пять! Золотых! В месяц!

А граф, уставившись на мои губы, продолжал:

— Из замка без сопровождения ни шагу, тренировки только в моем зале. И, Лира, я ОЧЕНЬ надеюсь найти тебя здесь, когда вернусь. Упаси тебя Светлые сбежать — в Северной башне запру. Все поняла?

Я кивнула.

— Отлично.

Йарра поднялся, с грохотом отодвинув стул. Остановился у моей постели, протянул руку, предлагая встать. Сглотнув и покрепче захватив плед, я поднялась. Между нами была от силы ладонь, и запах кожаного шипра окутывал, дурманил.

— Посмотри на меня, Лира.

Закусив губу, я подняла ресницы и сразу же опустила; желания графа ясно читались в его глазах, радужка которых отливала темной сталью.

Йарра чуть улыбнулся и поцеловал мое запястье.

— Увидимся в сентябре.

Чтоб вас Темные забрали, Ваше Сиятельство.

Не могу сказать, что эти два месяца были триумфом свободы, но передышка пошла мне на пользу — я наконец-то начала нормально спать и есть, а не через силу давиться едой и просыпаться по пять-шесть раз за ночь. Иногда я даже смеялась — в те минуты, когда забывала о своем «новом положении».

Забывать, впрочем, получалось редко.

Тем летом каждое мое утро начиналось с мысли: «До сентября осталось пятьдесят девять… пятьдесят пять… пятьдесят дней», и я хотела завыть, натянуть на голову одеяло и никогда-никогда не просыпаться. Если бы не Тим…

Боги, если бы не Тим, я бы рехнулась. Это он вытряхивал меня из хандры, точно так же, как из самума боевого транса, это для него я заставляла себя каждое утро вставать с постели, для него пыталась вести привычный образ жизни — я ведь видела, как он волнуется, как боится, что я что-нибудь с собой сотворю. Однажды он застал меня с кинжалом у виска и, кажется, решил, что я хочу порезать себе лицо. Или горло.

— Не смей!

— Отвяжись, мои волосы — что хочу, то и делаю!

— Ты… Стрижешься? — тихо спросил Тим, прислоняясь к стене.

— Нет, в носу ковыряюсь, — огрызнулась я.

— Лира, маленькая моя… Пообещай, поклянись мне, что ты ничего с собой не сделаешь… Я прошу тебя. — Тим отобрал кинжал, обнял меня. — Пожалуйста, Лира, пообещай…

Первые три недели были самыми сложными. Я в буквальном смысле на стену лезла — от злости, от безысходности, от нежелания играть роль — быть! — девкой Йарры. А приходилось. Ко мне зачастили визитеры. Ко мне. Визитеры. Представляете?

Первым, буквально через день после отъезда графа, явился меотский торговец. Имя еще у него было невыговариваемое — Вабилевс-что-то-куда-то. Я как раз из зверинца выходила, вся в соломе, с перьями в волосах и в старой одежде, в которую намертво въелся кислый дух созданий Леса. Вы бы видели лицо Вабилевса, когда один из оруженосцев указал глазами на меня! Но, надо отдать должное, купец быстро пришел в себя и рассыпался в комплиментах. Угу. Как я прекрасна и прочее-прочее. А мне пришлось пригласить его на обед.

— За каким брыгом он явился?!

— Привыкай, — философски сказал Тим, поправив мне стоячий воротник короткой, на пару ладоней ниже бедер, туники. — Теперь просители к тебе косяком пойдут. Ночная кукушка, и все такое… Ай!

— Еще одна такая шуточка, и я тебе зуб выбью.

— Понял, больше не буду, — поднял руки Тимар.

— Лучше скажи, что мне с купцом делать, — проворчала я, пытаясь разобрать колтун в волосах.

— Да ничего, — пожал плечами Тим. — Предупреди, что к делам графа ты отношения не имеешь, но обязательно передашь прошение секретарю. Мне то есть. Подарки бери, если понравятся, от денег отказывайся.

— Мне еще и деньги предлагать будут?

— А как же…

Предлагали не только деньги. В обмен на обещание «обязательно передать графу нижайшую просьбу» мне пытались всучить украшения, ткани, меха, лошадей, щенков, птичек — юные леди так любят канареек! — редкие алхимические ингредиенты, заряженные накопители, антикварные книги и ценные бумаги.

— А Галия это все принимала?

— Когда как. Если была уверена, что граф удовлетворит прошение, могла еще и довесок потребовать.

— Ого! — невольно восхитилась я предприимчивостью бывшей любовницы Йарры. — А откуда она знала, что он подпишет, а что нет?

— В отличие от некоторых, она интересовалась его делами, — съязвил Тим, оторвавшись от документов.

— Пф!

— Не фыркай, лучше счета проверь. Я не успеваю…

С купцами, рыцарями — да-да, они тоже рвались ко мне, лордами я была неизменно вежлива и осторожна в словах, и за мной закрепилась слава оригинальной, но весьма мудрой особы. Я всегда была умной девочкой и прекрасно понимала, что, как бы я ни относилась к Йарре, в глазах остальных в доме Первого Советника Княжества Райанов должны царить тишь да гладь. Это потом я могла орать в пустых залах, срывая голос, разбивать в щепки макивары и падать замертво на турнирном поле, намотав в кроссе десяток лиг. Это потом Тим, качая головой, уводил меня в спальню и помогал натереть сведенные судорогой мышцы лечебной мазью, укладывал в постель и, как в детстве, читал мне вслух. А по утрам я натягивала радушную улыбку на лицо и замшевые митенки на сбитые костяшки рук:

— Доброго дня, господа. Добро пожаловать в замок Йарра… О да, мне тоже очень не хватает Его Сиятельства.

Зато на решивших выразить свое почтение леди, еще недавно входивших в свору Галии, я отыгрывалась по полной — хамила, грубила, изводила, с милой улыбкой доводила до слез, будучи уверенной, что ТЕПЕРЬ они все проглотят. Я ведь помнила, прекрасно помнила их смешки, колкости, завуалированные и прямые оскорбления, которыми они осыпали меня с подачи Галии. И теперь мстила. С прямо-таки садистским удовольствием.

— А ты жестокая, — заметил Тим, услышавший мою отповедь набивающейся в подруги девице. — Зачем ты это делаешь?

Я мрачно улыбнулась, глядя из окна библиотеки, как несостоявшаяся подруга усаживается в карету, размазывая по лицу слезы.

— Когда мне было десять, эта милая девушка сказала, что место смесков — у свиного корыта, а не в графском замке. Назвала меня хрюшкой, бросила на пол пирожное и предложила его съесть.

Смесками называют тех, у кого доля райанской крови меньше четырех пятых. Мой отец был райаном, а мать — лизарийкой.

— Почему ты мне не рассказала?!

— А что бы ты сделал?..

Тим грязно выругался.