Читать книгу - "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

Ну, это был не столько я, сколько в очередной раз прорвался Михайло. Все же надо не только умствованием заниматься, а еще и физическим трудом, раз уж нельзя энергию сбросить в постели. Гири, что ли, заказать? Смешно. Проще нагнуть какую служанку. Впрочем, на кой мне теперь половые девки. Вон одна сама нарисовалась.

— Русского человека очень трудно завести, однако потом его не остановить, — говорю с усмешкой.

— Мне нравится сие предложение.

— Значит, можно повторить, — сказал я, недвусмысленно лаская бедро.

— Это будет сложно, — возразила она после паузы. — Анна Иоанновна очень плохо относится к развлечениям.

Мысленно ухмыльнулся, стараясь сохранить невозмутимое выражение физиономии. Нашла тоже слово. Тут скорее игра с огнем. Вопреки всем запретам и нравоучениям, она не прочь получить наслаждение, позабыв об узах брака, но стараясь не показывать этого слишком явно.

— Никогда не обсуждаю свою, — сообщил подчеркнуто, — женщину с посторонними. Никто не узнает.

Истинная правда. Не имею такой привычки. Хвастаться особо нечем, все же не Дон Жуан. Да и опасно бывает. А про иных и так все в курсе. Я лично про любовников Елизаветы Петровны выяснил в момент: Бутурлин, Нарышкин, Шубин. Это кто надолго задержался. Буду ли я в том списке поминаться через десяток лет — неизвестно. Уж очень скоротечно наше общение вышло.

— Ты galant homme, — потершись щекой о мое плечо, согласилась она.

Слово «джентльмен» в России совершенно не в ходу. Не уверен, что кто-то поймет, употреби я его в привычном отношении. Зато «galant homme» должно означать: учтивый человек, умеющий хорошо вести себя с дамами. Где-то там на заднем фоне присутствует дополнительно образованность и умение правильно держаться в обществе, однако отнюдь не основное. Галантный мужчина должен в первую очередь заботиться о женщине. Точнее, об ее репутации.

— Всегда к вашим услугам, — говорю, гладя по растрепанной голове. — Во всех смыслах.

— Я сосватана за Антиоха Кантемира, — с тяжким вздохом поставила в известность, — и по мнению императрицы, не могу искать другого.

Вот и прекрасно, обрадовался я. Ведь не замуж предлагаю, а изредка встречаться к обоюдному удовольствию. Мне рога без особой надобности. Уж лучше сам их наставлять стану. Тем более принадлежащая другому красивая женщина — всегда вызов, и привлекательней намного.

Кстати, постоянно болтающаяся рядом с ней Мария Кантемир случайно не охраняет Варвару для младшего братца? Тогда не очень преуспела в данном мероприятии.

— А ведь я неплохая партия, — приподнявшись на локте и глядя на меня, произнесла. — Отец дает приданое в семьдесят тысяч душ за мной.

Обалдеть. Может, пересмотреть принципы и за свадебный стол? Это точно миллионы. Еще и единственная дочь. Не одно же приданое, еще и другие богатства имеются. Лет через надцать, глядишь, и удвоится состояние.

— Он отдаст за Михаила Ломоносова? Крайне сомнительного барона?

— Такой свахе не отказывают. И ты в фаворе у императрицы. Вон как отнеслась. Лично указания раздавала, не через канцелярию. Но папа тут не самое худшее, — со вздохом признала. — Для тебя невеста уже приготовлена.

Я резко сел.

— Кто?

— А ты не знал? Бедный, бедный, — в голосе легкая насмешка. — Меншикова.

— Бывшая царская невеста?

Опять вляпался в темное дело. И главное, без малейших усилий. Я, без сомнения, притягиваю проблемы. Мало, что ль, девиц в России? Так надо обязательно найти самую сомнительную и с мутной репутацией.

— Так померла Машка, не слышал?

Опять не попал. А кто? Много мне интереса выяснять про ссыльных в Сибирь. Или куда их там всем семейством загнали.

— От оспы. Твоих умений там явно не хватило. Зато сестра Александра с братом — выжили.

Брат мне тем более совсем ни к чему. Сколько ему хоть лет?

— Приказано их возвратить из ссылки. Даже имущество частично вернут. У императрицы на них большие виды. Якобы граф Алексашка в Амстердамский и Венецианский банки добрых полмиллиона золотом перевел и спрятал.

Ничего нового в России не происходит. Все давно случилось. И вывод капитала изобрели как бы не в античности. Богачи Египта и Карфагена в римских банках хранили, и наоборот.

— Старший Меншиков помер, его жена тоже. Только эти в роду и остались. Теперь не опасны.

— А я при чем?

— Ну чего тут сложного, ты же умный, — садясь на кровати и лениво потягиваясь, удивилась Варвара.

— Денег банкиры российским агентам не отдают, ссылаясь на условия вклада, — не особо задумываясь, вычислил. — Их не трогают наши приговоры и конфискации, только дети могут получить.

— Верно! А замуж выйдет — еще и муж. — И она подмигнула. — Ей раньше прочили наследного принца Ангальт-Дессауского.

Понятия не имею, где это и чем место славно. Судя по названию, опять Германия. Кругом одни сплошные немцы. Видимо, дожидаться из холодного края не стал, нашел себе местную.

— У тебя вся спина в родинках, — сказал, проводя кончиками пальцев по гладкой коже. — Видать, счастливая.

— То смотря что под тем счастьем разуметь, — принимаясь собирать свои вещи, разбросанные на полу, пробурчала моя несостоявшаяся невеста. — Помимо денег, неплохо бы и сердечную склонность. А то прямо в детстве окрутили, не спросясь.

Типа меня кто-то спрашивал. Сама хоть видела своего нареченного, а мне может запросто достаться крокодил.

Уселась на кровати и, глядя в достаточно большое зеркало, принялась приводить волосы в порядок, пользуясь моей расческой. Нормальное дело. Не идти же в растрепанном виде.

— Какая она? — спрашиваю с замиранием сердца через некоторое время, преподнося многочисленные шпильки, собранные повсюду, даже на полу.

— В ссылку отправляли — еще пятнадцати не было. Сейчас, стало быть, за двадцать. Не могла не измениться.

Совершеннейшее равнодушие. Меншикова ее абсолютно не интересует. А меня — наоборот.

— Конечно, всего имущества не вернут, — критически изучая себя в отражении, легко признала, — однако совсем без ничего не оставят. Правда, драгоценности еще до императрицы растащили.

Да, да. Одежду, постельное белье и пару кастрюль отдадут. Щедрые люди. И ведь даже в клан соответствующий через женитьбу не попадешь. Не Долгорукие с Салтыковыми. Есть в том определенно намек. Алексашка был выскочка, и я тоже. Мы с его дочерью — два сапога пара. В прошлом были небедные люди и с положением. А сейчас выкручиваться придется.

Или оно к лучшему? Пришлось бы считаться со старшими и ждать одобрения очередной идеи. А так я по-прежнему никому не подконтролен. Больше того, жена по всем правилам должна убояться мужа и мне не указ. А грозные родственники, кому жаловаться принято, и злобная теща — отсутствуют. Сирота — это хорошо с любой точки зрения.