Читать книгу - "Фантастическое путешествие - Айзек Азимов"

Неожиданно Грант сказал:

– Я не согласен, генерал. Я отклоняю сделанное мне предложение и полагаю, что вы найдете замену.

– А вы вовсе не доброволец, Грант, и ваш отказ отклоняется. Джентльмены и мисс Петерсон, мистер Грант был выбран для участия в экспедиции исходя из различных причин. С одной стороны именно он доставил Бенеша в нашу страну, выполнив это задание с большим искусством.

Все повернулись в сторону Гранта, который вздрогнул от мгновенного ожидания вежливой волны аплодисментов. Но никто не зааплодировал, и он расслабился.

Картер продолжал:

– Он специалист по радиосвязи и опытный аквалангист. Он исключительно ловок и гибок и способен мгновенно принимать квалифицированные решения. По этой причине я хочу сосредоточить всю власть в принятии стратегических решений в его руках на момент путешествия. Это понятно?

Все было определенно ясно, и Грант, раздраженно рассматривая свои ногти, сказал:

– Очевидно, все остальные будут выполнять соответствующую их квалификации работу, в то время как я буду заботиться о непредвиденных обстоятельствах. Мне очень жаль, но я хотел бы занести в протокол, что не считаю себя подходящим для этого поста.

– Заявление запротоколировано, – сказал Картер невозмутимо. – Давайте двинемся дальше. Капитан Оуэнс спроектировал экспериментальную подводную лодку для океанографических исследований. Она отнюдь не идеально соответствует задаче, но она уже есть, и не существует другого судна, которое было бы приспособлено лучше. Оуэнс, конечно, хочет сам управлять своим кораблем «Протерусом». Доктор Мичелз будет штурманом. Он подготовил и изучил карту кровообращения Бенеша, которую мы вскоре рассмотрим. Доктор Дьювал и его ассистентка будут отвечать непосредственно за операцию, за удаление тромба. Вы все сознаете важность этой миссии. Мы надеемся на успешную операцию и ваше благополучное возвращение. Есть вероятность того, что Бенеш умрет во время операции, но это произойдет несомненно, если не будет предпринята попытка спасти его. Есть вероятность того, что мы погубим корабль, но я боюсь что в существующих обстоятельствах корабль и команду вообще невозможно спасти в случае аварии. Возможно цена велика, но выигрыш, который мы ожидаем – я имею в виду не только ОМСС, но и все человечество – еще больше.

Грант пробормотал еле слышно:

– Ура нашей команде!

Кора Петерсон уловила его слова и бросила на него короткий проницательный взгляд из-под темных ресниц. Грант вспыхнул.

– Покажите им карту, Мичелз, – сказал Картер.

Мичелз нажал кнопку на лежавшем перед ним пульте, и на стене появилось изображение объемной карты системы кровообращения Бенеша, которую Грант видел недавно в кабинете Мичелза. Когда Мичелз повернул ручку, показалось, что карта надвинулась на них и увеличилась в размерах. То, что осталось от системы кровообращения, представляло собой четкие очертания головы и шеи.

Кровеносные сосуды высветились почти флюоресцирующим блеском, поперек них появились линии сетки. Тонкая черная стрелка метнулась в поле зрения, управляемая световой указкой в руках Мичелза, который остался сидеть на своем стуле, положив свою руку на его спинку.

– Тромб, – сказал он, – здесь.

Грант не видел тромба, по крайней мере, до тех пор, пока на него не обратили внимания, но теперь, когда черная стрелка четко обозначила его границы, Грант увидел его – маленький твердый узелочек, закупоривший артерию.

– Он не представляет непосредственной угрозы для жизни, но эта часть мозга страдает от сдавливания нервных волокон и, может быть, уже повреждена.

Стрелка затанцевала вокруг тромба.

– Доктор Дьювал сказал мне, что явления могут стать необратимыми через 12 часов, или даже меньше. Попытка оперировать обычным путем вызовет необходимость пробиваться сквозь череп здесь, или здесь, или здесь. Во всех трех случаях мы не сможем предотвратить обширных повреждений, а результаты сомнительны. С другой стороны, мы можем попытаться достичь тромба, двигаясь по потоку крови. Если мы сможем войти в сонную артерию здесь у шеи, мы окажемся на достаточно прямом пути к месту назначения.

Стрелка последовала вдоль красной линии артерии, которая прокладывала свой путь сквозь голубизну вен, что делало ее легко различимой.

Мичелз продолжал:

– Если, следовательно, «Протерус» и его команда будут миниатюризированы и введены…

Неожиданно Оуэнс сказал:

– Погодите минутку.

Его голос был металлически резок.

– Насколько мы будем уменьшены?

– Мы должны быть настолько малыми, чтобы избежать воздействия силы биологической защиты. Общая длина корабля будет равна 3 микронам.

– Сколько это в дюймах? – прервал его Оуэнс, – когда мы войдем в артерию, мы подвергнемся полному воздействию силы артериального течения.

– Не быстрее мили в час, – сказал Картер.

– Бросьте вы эту милю в час. Мы будем передвигаться со скоростью, соответствующей ста тысячам длин корабля в секунду. Это соответствует при обычных масштабах движению со скоростью двести миль в секунду или что-то около того. В нашем миниатюризированном мире мы будем двигаться со скоростью, в десять раз большей, чем когда-либо двигались даже астронавты. По крайней мере…

– Несомненно, – сказал Картер. – Но что из этого. Каждое кровяное тельце в потоке крови двигается с такой скоростью, а корабль более прочен чем кровяное тельце.

– Нет, он не более прочен! – горячо воскликнул Оуэнс. – Красное кровяное тельце содержит миллиард атомов, а «Протерус» будет содержать миллиарды миллиардов атомов в том же объеме. Миниатюризированных атомов, конечно, но от этого не легче. Мы будем сделаны из неизмеримо большего числа частичек, чем красное кровяное тельце, и будем поэтому менее прочными. Более того, красное кровяное тельце находится в окружении атомов, равных по размеру тем, из которых оно само состоит, а мы будем находиться в окружении, состоящем из атомов, которые будут нам казаться чудовищами.

– Можете ли вы ответить мне на это, Макс? – спросил Картер.

Мичелз хмыкнул.

– Я не претендую на то, чтобы быть таким же специалистом по вопросам миниатюризации, как капитан Оуэнс. Я полагаю, что он имеет в виду сообщение Джеймса и Шварца о том, что с увеличением степени миниатюризации увеличивается хрупкость.

– Совершенно верно, – сказал Оуэнс.

– Это увеличение постепенное, если вы помните, и Джеймс и Шварц вынуждены были сделать в ходе своего анализа ряд значительных допущений, которые могут казаться не вполне обоснованными. Кроме того, когда мы увеличиваем объектив, они точно не становятся менее хрупкими.

– О, мы никогда не увеличивали объекты более чем в 100 раз, – пренебрежительно ответил Оуэнс, – а здесь мы говорим о миниатюризации в миллион раз по линейным размерам. Никто еще не заходил так далеко и даже не приближался к этим величинам, как в одном, так и в другом направлении. Несомненно, что никто в мире не может предсказать, насколько хрупкими мы окажемся или насколько хорошо мы сумеем противостоять ударам потока крови, или даже как мы сумеем ответить на действия белых кровяных телец. Разве это не так, Мичелз?