Читать книгу - "Искатели странного - Анатолий Андреев"

десять лет первый ее рейс на Росу. И второй, если считать тот, давний рейс…

Судьба хранила ее — все эти десять лет ее гоняли на дальних трассах, и ни разу в файле путевого листа не было указано: «Пункт назначения: Роса». Она не задумывалась об этом и только сейчас поняла, что для нее это непросто — рейс на Росу. Как знать, не опека ли это Беккера, милого и смешного Беккера, маленького человечка со странным именем Альфа…

— Я не могу даже представиться полным именем, с отчеством, — с комическим унынием признался ей как-то Беккер. — Почему-то все вместо «Олегович» говорят «Омегович», а быть Альфа Омеговичем, да при моей-то непрезентабельной внешности… — Он грустно махнул рукой. Вера тогда с удивлением сообразила, что действительно, он всегда представляется только фамилией. Да и его никто никогда не называет иначе, чем по фамилии. И она даже в мыслях говорила о нем: «Беккер».

Сейчас, вспомнив о нем, Вера вздохнула. С Росы ей придется везти молибден и алюминий на Гриаду, дальнюю планету, где недавно открыт новый завод, а рудников еще нет. И лишь оттуда будет рейс на Землю. А на Земле может не оказаться Беккера — при всей его нелюбви к командировкам ему приходится то и дело улетать на другие планеты. И опять она может, приехав к нему домой и не застав его, просидеть весь вечер в компании спокойной и красивой — никто ей не дает ее восьмидесяти — жены Беккера, Людмилы.

Людмила давно все поняла. По-видимому, ей кажется в порядке вещей, что узнавшая ее мужа поближе Вера влюбилась в него и безответно любит вот уже несколько лет. Помочь здесь ничем нельзя, ведь Людмила уверена в неизменности чувства Беккера к себе и отлично знает, что Беккера нельзя не любить — надо только его разглядеть сквозь смешную, растрепанную и растерянную внешность.

Людмила будет поить Веру чаем со своим, домашнего приготовления, вареньем и разговаривать о Беккере. Даже Людмила зовет его только по фамилии. Она не питает к Вере неприязни, и Вера не позавидует ей, тому, что та имеет на Беккера все права, которых нет, не было и не может быть у нее. Потом она уйдет, будет долго, почти. два часа, добираться до космопорта и в тесном номере гостиницы для экипажей даст наконец волю своим слезам. Она проплачется и уснет уже под утро с мыслями о

том, что хорошо бы оказаться с Беккером вместе где-нибудь, где кроме них не будет ни души и где можно было бы, забыв обо всем, завладеть им, и владеть все несколько дней или часов, которые окажутся в ее распоряжении…

Вера поймала себя на том, что опять видит его таким, каким он запомнился ей на Таврии — у ручья, только что напившимся из пригоршни звонкой бегучей воды, суховатым и сосредоточенным. Она поймала себя на том, что опять думает о нем, и что мысли ее, как всегда после ночных слез, ясны, холодно-рассудочны и деловиты.

Чтобы окончательно отделаться от них, она стала думать о том, что ей уже тридцать пять, что-ей надоела «романтика профессии», что пора наконец выйти замуж за такого вот Василия, родить ему двух здоровых — обязательно двух и обязательно мальчишек — детей и сидеть на Земле, воспитывать их, выводить гулять в детский парк, ловить на себе мужские взгляды и, чувствуя приятное волнение от того, что не перестала нравиться мужчинам, подзывать своих сорванцов и брать их за руки, показывая тем самым всем на нее смотрящим, что они ошиблись, увидев в ней беззаботную девушку, а не мать семейства… А еще можно приходить с мальчишками в космопорт — встречать папу…

Вера почувствовала, что сейчас расплачется. Буркнув: «Я пошла к себе…» — она поднялась и пересекла рубку, изо всех сил стараясь не спешить.

А Роса уже хорошо была видна на экранах — действительно похожая на каплю росы на черном бархате, живая теплая горошина. Добавить увеличение было нельзя, диск планеты начинал дрожать и расплываться на экранах — сказывалась неощутимая вибрация от спрятанных за обшивкой непрерывно работающих механизмов.