Читать книгу - "О бедном мажоре замолвите слово 2 - Виталий Сергеевич Останин"

— Мы не предоставляем сведений о задержанных, старший лейтенант Мединская. А тем более, не вправе давать личные номера руководства колонии. Если вам нужна информация, пишите официальный запрос по подведомственности.

— Да я всё понимаю, — попыталась сгладить категоричный отказ Овчинникова Мединская. — Просто ситуация больно уж непонятная. У нас по делу проходят «пальчики» одного вашего клиента. Преступление свежее, а в базе он уже третий год ложки в «деревяшке» вытачивает. Странно просто…

— Пишите запрос, — дежурный был категоричен. — Всего доброго.

И отключился.

— Так-то он в своем праве, система исполнения наказания не подчиняется полиции, — высказалась Стелла, когда Маша положила трубку. — Два разных ведомства. Но обычно «дубаки» полюбезнее себя ведут. Одно дело делаем.

— А в свете того, что в нашем обезьяннике сидит целых десять их клиентов, это выглядит крайне подозрительно, — добавил и я.

Воронина кивнула — сперва Стелле, потом мне.

— Итак, у нас — предположительно, — это слово она особенно выделила, — побег из колонии. О чем руководство учреждения никого в известность не поставило. У кого какие версии, дев… — в последний момент она сбилась, но быстро поправилась, — Коллеги?

— Да что там думать! — Мединская, которую только что вежливо послали, раскраснелась. — Статистику портить не хотят. Проспали побег, а теперь жопы прикрывают.

— Не факт, — я покачал головой. — Десять человек — не один. Такое скрывать довольно сложно. Да и база их… Очень уж подготовленная.

— Что ты хочешь сказать? — Аника перевела взгляд на меня.

— В порядке бреда, — я пожал плечами. — А может такое быть, чисто теоретически, что руководство колонии само их на свободу отпустило? За денежку малую? Что? Я в сериале одном такое видел!

И в поисках поддержки, посмотрел на Машу. Она у нас была признанным экспертом по всякому киношлаку, но особенно фанатела по детективному сериалу «След». Вот я и подумал сослаться него, хотя не смотрел ни одной серии.

На самом деле, у меня в прошлой жизни было похожее дельце. Не в Питере, я тогда еще в Оренбурге служил. Один предприимчивый начальник тюрьмы целый бизнес на этом сделал. «Списывал» заключенных в естественную убыль, по болезни там или несчастному случаю, а сам натурально продавал их в Казахстан. Где несчастные зеки потом действительно умирали. Через пару-тройку лет, где-нибудь на арбузных бахчах.

Здесь, конечно, явно не так было — зэков просто отпустили, снабдив едой, базой и даже связью. Но сути дела это не меняет. Человек — слаб, а человек при власти — слаб вдвойне. Мало чего он не сделает ради денег.

Единственное, что в мою версию не укладывалось, так это сами «беглецы». Мелкие уголовники — ну откуда у них или их братвы на воле, столько кэша, чтобы должностное лицо пошло на преступление.

— Действительно, бред! — фыркнула Воронина. — Шувалов, ты больше специализированную литературу читай, а не сомнительные сериальчики смотри. Зачем начальнику колонии устраивать побег?

— Из-за денег, — повторил я. — Аника, я же не настаиваю, просто накидываю варианты. Было бы здорово узнать, в каком статусе числятся наши гости. Что-то мне подсказывает, что все десять заболели и умерли.

— И напрямую спросить не вариант, — протянула Мединская, которой сериальный мотив показался очень привлекательным. — Только спугнем, если руководство колонии в деле…

— У нас доступа к их базам нет, — Стелла не отрывала глаз от монитора. — А запрос по всем каналам они будут десять дней мурыжить.

— Есть один способ выяснить это побыстрее, — ненадолго задумавшись, начальница решительно качнула головой. — Не факт, что получится, но… В общем, мне надо отлучится на часик-другой к одному знакомому… Но это не значит, Шувалов, что я поверила в твою версию!

— Просто проверять нужно всё! — согласно кивнул я, давя улыбку.

По правде сказать, я мог бы и без знакомого капитанши все узнать. Точнее, полагал, что могу. Касуми же сможет ломануть базу системы исполнения наказаний? Или не стоит — так-то государственная структура, можно Турова под монастырь подвести, как тогда с «Гудком»? Ладно, пусть Воронина своими связями пока воспользуется. Не получится — поговорю с нейросетевым ассистентом.

— Нам что делать пока ты ездишь? — уточнила Стелла.

— Ты собери всю инфу по «Деревяшке». Официальную и слухи. По тем, кто там сидел тоже пройдись — наверняка ведь кто-то из осведомителей там гостил. Короче, все что можно узнать о том, что там твориться, что из себя представляет их начальник и…

— Я поняла, сделаю.

— Миша и Маша…

Я чуть в голос не расхохотался. Блин, интересно, а у них есть такой мультик? Надо порыться, как время будет.

— … на вас задержанные. Выдёргиваете по одному и прогоняете через установочный допрос. Глубоко не копайте, просто ловите на несоответствиях. И реакции смотрите. Михаил, ты справишься?

— Так точно, — максимально серьезно ответил я.

— Всё! — хлопнула в ладоши Воронина. — Арбайтен, я ушла.

* * *

Киселева — того иллюзиониста, которому ногу прострелил, я вызвал на допрос последним. Предыдущие четверо — мы с Машей поделили работу поровну — уже побывали в комнате с металлической мебелью, прикрученной к полу. Этого же я оставил напоследок. Как, впрочем, и Мединская — лидера группы. Как раз должна была с ним разбираться.

— Ну рассказывай, Сергей Андреевич, как ты дошел до жизни такой, — начал я.

Зэка уже подлечили и ввели инъекцию «золотого лотоса». Химоза полностью подавила его слабенький магический дар, и сейчас беглый заключенный стал таким же, как и любой неодарённый. Каким и останется на ближайшие семьдесят часов.

Точнее, как болеющий с бодуна простец — наркотик-негатор давал кайф лишь в первый час, а потом наказывал откатом. Если, конечно, сверху не полирнуть другой отравой. Но задержанному никто ее не предложил.

— Шел, шел и дошел, — угрюмо буркнул тот. Поднял на меня глаза с лопнувшими капиллярами, и ощерился. — Ничего я тебе говорить не буду, понял?

— Понял, — спокойно ответил я. — Не говори. Я сам все скажу.

С остальными было проще. В смысле, они тоже запирались — ничего не знаем, само как-то все получилось — но вели себя не так дерзко, как данный субъект. Видимо этот себя считал существом привилегированным, раз уж мог колдовать.

— Статья у тебя, Киселев, дурацкая, — продолжил я, не