Читать книгу - "Светлый Властелин Тьмы - Майер Хейдес"

полный зла и ненависти будто чуть потух, и миазмы, отравляющие лес, медленно снова стянулись к нему. Вместе с искрами за секунды истаяло и астральное тело духа, а после него на коленях Кельды остался лишь маленький совенок и небольшой сапфир… Такого в каноне точно не было. С этим бризом я будто ощутил снова прикосновение Магии, как в тот самый миг, когда впервые очнулся в этом мире. Магия забрала свое творение.

Когда магическое чудо наконец закончилось, большая часть силы будто рассеялась из этой пещеры, и она погрузилась в полумрак. Волки были настолько шокированы, что почти все просто сидели и смотрели вверх, и только Рэм подошел к Ромулу и ткнулся холодным носом в морду брата. Он наконец приоткрыл свои светящиеся золотым глаза. Я сразу шагнул к нему и тоже опустился рядом. Вместе с исцелением, он снова уменьшился. Нет, он не стал обычным волком, это все еще был здоровенный и почти трехметровый волчара, но теперь он не напоминал ужасного оборотня. Его эволюция обратилась вспять. Как только я подошел и опустился, он приподнял голову, и устало вывалил язык. Спасибо что защитил… Он же, дернул ушами и вдруг лизнул меня своим здоровенным языком, и завилял обоими хвостами. Я чувствовал, что он все еще чудовищно уставший, но тем не менее рад, что все закончилось. Я же почесал его за ушами и чуть обнял. Молодец шерстистый волчара. И тем не менее, осталось еще кое-что… Камень хоть и выполняет свою функцию, но все еще опасен. И все еще манит меня. Это мой долг… Я должен впитать его зло. Пока Ромул отдыхал, а Кельда была занята совенком и думала, что с ним делать, я медленно шагнул к этому кристаллу зла.

Чем ближе я подходил, тем сильнее отдавались пульсации. Будто чье-то сердцебиение… Вместе с ним, я медленно настраивался на него и когда подошел уже вплотную, будто чувствовал, что мне нужно делать. Снимаю перчатку, кладу свою синюю ладонь на камень, и почти сразу ощущаю, как моя кожа медленно прикипает к камню и в меня начинает медленно течь сила. По началу по капле, я будто дышал этой силой и чувствовал, как она тонким ручейком оседает во мне и сворачивается в подобие спирали внизу живота, где постепенно формируется в подобие сферы. Поток растет, и я ощущаю жар. Он так силен, и с каждой секундой усиливается, и этот поток жжет меня изнутри, но надо терпеть… Я чувствую. Осталось недолго. Жар нарастал, а от моей ладони медленно начал идти пар тлеющего мяса. Терпеть… В животе разрастался пожар и дыхание медленно спирало, и вдруг я слышу чей-то голос. Будто обрывок далекого прошлого. Он говорит на незнакомом языке, но я понимаю смысл слов. «Все наши боги неба и земли искали это дерево от века, но отыскать его доныне не могли.» И этому голосу вторит нежный женский. «Король войска свои ведет, как грозный призрак тьмы, как ночь, несущая дыхание чумы.» Первая фразы была будто одухотворенным обращением, но мужчину отвлекла женщина, и, очевидно, она имела ввиду нечто куда более реальное и беспокоящее его. Последним обрывком, который я уловил, были слова мужчины. «Летают голод и нужда над грудой мертвых тел… Как много горя и труда для тех, кто уцелел.» От былого воодушевления не осталось и следа. В его тоне теперь сквозит лишь злоба и безысходность… И вместе с последними крупицами силы зла, это древнее эхо обрывается. Камень же полностью изменил свой цвет. Теперь он светился даже чуть ярче, бледным и холодным светом нейтральной магии.

Я же медленно оторвал свою руку и опустился на землю. Дышать в пещере будто резко стало легче, и наконец я заметил, что в одном из углов пещеры забились какие-то люди и даже пару детей. А я-то думал, чем занимаются волки, после того как светопреставление от духа леса закончилось. Они караулили людей… Похоже дух леса не просто убивал. Он собирал их и лишал жизни по мере необходимости. Живой запас пищи видимо был предпочтительнее… Они смотрели на нас всех с откровенным ужасом. Совенок уже успел спрятаться в капюшон Кельды и теперь сидел там, а сама она спрятала драгоценный камень, оставленный духом. Благо люди из своего угла не могли разглядеть детали. Страх… Сейчас, впитав энергию зла я куда лучше ощущал негативные эмоции, и прекрасно осознавал, что этот самый страх сразу как они окажутся в безопасности, сменится трусостью или злобой. Люди не простят пережитого ужаса… Но я понял, что именно делает энергия зла в теле повелителя. Сейчас, наконец, когда формирование крупиц закончилось они как дополнительный узор оплели мое тело изнутри. Благодаря этому узору я мог разово вместить в себя куда больше магии чем раньше. Мое колдовство стало в разы сильнее, и если раньше я мог своими молниями лишь подпалить относительно сухие ветки, то сейчас… Думаю они могут даже убить слабого человека. Магия в целом будто стала еще понятнее глубже.

Я действительно стал сильнее… Хоть и не совсем так, как это могло бы быть. Вообще вспоминая, что повелитель из первой части это по факту один из героев, то есть простой человек, интересно каким образом он вообще стал повелителем. Стоп… А ведь он тоже умирал. Его ведь достают в интро из гроба. Может ли действительно быть так, что человек обязательно должен умереть, чтобы стать настоящим повелителем зла? Хм… Если взять живого человека, то что есть у мертвого, чего нет у живого… Я идиот. Наоборот, у мертвого нет того, что есть у живого. Душа. Мертвое тело освобождено от души и является пустым сосудом, который сначала занимает естество повелителя, и только потом в подготовленный сосуд вновь вселяется душа. К подобным выводам я уже приходил ранее, но был не уверен. Интересная идея… Но тогда следуя логике, Повелитель — это сосуд для зла, но идеальный сосуд — это именно вместилище. Безвольный инструмент, а повелители имеют жажду власти и в целом стремятся повелевать. Очень странная херня все это. А пока я предавался размышлениям и немного погрузился в себя, Кельда уже успела найти отца и сейчас они обнимались и о чем-то говорили. Я решил их не прерывать, а просто сел к Ромулу и продолжил его лечить. Горло свое я, к сожалению, так вот вылечить не могу. Оно, итак, пропитано магией настолько, что я попросту боюсь лезть туда своими кривыми ручонками. Итак, ничего сложнее порезов и синяков не лечил, а