Читать книгу - "Возвращение на Титан - Стивен Бакстер"

кратерные озера. Это настоящий симбиоз, при котором две совершенно разные формы жизни пересекаются — и сотрудничают, потому что без миграции ни одна из них в одиночку выжить не сможет. — Она посмотрела на нас с неожиданным сомнением. — Мы всего лишь дилетанты. Наверное, любой компетентный биолог смог бы проделать в этой гипотезе дыры размером с кольца Сатурна.

— Никакой компетентный биолог на основе этих фактов не стал бы выдвигать какие-либо гипотезы, — сказал Дзик.

— Не стал бы, — послышался металлический голос виртуального Гарри. — Но ты хотя бы создала правдоподобную модель, Мириам. И для этого нам вообще не требуется обсуждать разумность здешних существ. Отличная работа.

— Но все еще остаются кое-какие вопросы, — сказала Мириам. — Возможно, губки обеспечивают этим птицам разумность или как минимум некую направленность. Но как быть с энергией? Ведь эти лилии — особо низкоэнергетическая форма жизни…

— Быть может, я смогу ответить, — сказал Майкл. — Я тут проделал собственный анализ. И могу немного рассказать об источнике энергии силановых лилий. Хотите верьте, хотите нет, но я думаю, что даже в таком пасмурном мире они занимаются фотосинтезом.

И он описал те обнаруженные им химические реакции, которые, по его мнению, обеспечивают фотосинтез за счет совершенно иных веществ и биохимических процессов, чем основанный на хлорофилле фотосинтез зеленых земных растений.

— Ну конечно! — воскликнула Мириам. — Я сама должна была это заметить! Я так ни разу и не спросила себя, а что эти лилии делают, лежа на поверхности озера. Ловят солнечный свет!

Гарри тоже воодушевился.

— Слушай, сынок, если ты прав, ты, возможно, уже окупил эту экспедицию. Низкотемпературные фотосинтезирующие организмы на основе силана будут иметь огромную коммерческую ценность. Только подумай, ведь их можно будет выращивать в азотных озерах на Тритоне, а потом носиться по внешнему краю Солнечной на этих живых парусах.

Его широкая улыбка была видна даже на маленьком виртуальном изображении.

Пул и Мириам тоже улыбались, глядя друг на друга с сияющим видом. Их, как эти силановые лилии и органическе губки, тоже объединял своеобразный вариант симбиоза: создавалось впечатление, что им нужен восторг открытий и достижений, чтобы их потянуло друг к другу.

Что ж, в данный момент в гондоле царило радостное настроение — мы так не радовались с самого падения. Даже Билл Дзик, все еще стоявший под душем, издавал нечто вроде удовлетворенного похрюкивания.

И как раз в этот момент раздался хруст, словно металл гондолы стиснули огромные челюсти, и она опрокинулась набок.

Пул и Мириам зашатались и принялись выкрикивать друг другу команды. А я установил рекорд скорости надевания шлема.

Хруст повторился, затем звук разрывающейся оболочки — и чей-то вопль, он сразу превратился в клокочущий хрип и резко оборвался. Внутрь ворвался ледяной воздух, который я ощутил даже через теплоизоляцию костюма. Обернувшись, я увидел, что возле душевой кабинки зияет дыра, проделанная в тонком корпусе гондолы, а сквозь нее просвечивают темно-красные сумерки Титана. Нечто вроде клешни или огромной руки-манипулятора Мириам усердно кромсало корпус, расширяя дыру.

А обнаженный Билл Дзик, всего в паре метров от своего костюма, который мог бы его спасти, уже замерз насмерть.

Этого зрелища мне хватило. Я распахнул люк в крыше гондолы и вывалился наружу, не дожидаясь Мириам или Пула. Спрыгнув на песок, я побежал, насколько здесь получалось бегать. Костюм по мере сил помогал мне. За спиной слышались хруст и треск. Я не оглядывался.

Отбежав на сотню метров, я остановился, задыхаясь, и обернулся. Пул и Мириам бежали следом. Мне немного полегчало — я хоть не оказался на Титане в одиночестве.

И тут я увидел, что стало с нашей гондолой. Машины, что сейчас разделывали ее, — а это были машины, тут я нисколько не сомневался — походили на ледяных пауков с веретенообразным телом длиной метров десять, с тремя ухватистыми клешнями на концах тонких (а другие при малой силе тяжести и не нужны) конечностей. Четыре, нет, пять таких штуковин трудились над обломками гондолы. Я увидел, что сперва они набросились на колеса, поэтому мы и перевернулись, а теперь проворно разбирали всю конструкцию на части. Более того, за ними я заметил цепочку таких же тварей, несущих серебристые фрагменты, которые могли быть только частями гондолы, вверх по склону, к вершине криовулкана. Некоторые из крупных деталей они оставили целыми, в том числе модуль ВЕТ-двигателя, но уносили их с той же целеустремленностью.

Я понял, что через несколько минут на ледяной поверхности от гондолы мало что останется — кроме Билла Дзика. Обнаженный и уставившийся в небо замерзшими глазами, он стал малопривлекательным трупом, но все равно не заслуживал той судьбы, что на него обрушилась.

Перед нами из Виртуала выскочила голова Гарри Пула.

— Что ж, — прокомментировал он, — это несколько усложняет задачу.

Майкл махнул на него рукой и рассеял пиксели, как облачко мух.

Глава десятая

Пауки

— Дзик мертв, — сказал я. — И мы тоже.

Я повернулся к Майклу, сжав кулаки в толстых перчатках.

— Это все ты и твои абсурдные амбиции! Когда-нибудь они бы тебя точно погубили, а теперь они убили и нас!

Майкл презрительно фыркнул.

— А я просто жалею, что не засадил тебя в тюрьму на Земле и не оставил там гнить.

— О, Лета, — с отвращением произнесла Мириам. Она перебирала разбросанный мусор, оставшийся после пауков. — Вы хотя бы представляете, как нелепо смотритесь в этих костюмах? Как два плюшевых медведя, затеявших драку. В любом случае ты пока еще жив, Джовик. — Она подняла кусочки мусора, веревку, несколько инструментов, драгоценные бутылочки с образцами, странные яйцевидные предметы, легко помещавшиеся у нее в кулаке, и упаковки с едой.

У Майкла проснулось любопытство.

— А они не все забрали!

— Очевидно, нет. Фактически, как ты и сам бы заметил, если бы не был слишком занят, переругиваясь с пассажиром, они не забрали нас. Или Билла.

— А что же им тогда было нужно?

— Металл. Я так думаю. Они унесли все, что содержало значительное количество металла.

— А, ну да. — Пул посмотрел на пауков, которые брели к вершине вулкана, сжимая в огромных клешнях кусочки нашего корабля. — В этом есть смысл. На этой планете мало металла. И всегда было мало, с момента ее образования. Даже ее кора в основном состоит из легких силикатов, она больше похожа на мантию Земли, чем на наше железное ядро. Возможно, это как раз и объясняет, почему все зонды, попавшие на поверхность Титана за последние тысячу шестьсот лет, исчезли без следа. Не осталось ничего даже от твоих незаконных сборщиков образцов, Эмри. Их