Читать книгу - "Рождение нации - Георгий Лопатин"

– Надо слить через него сведения пруссам, что мы пойдем по такому-то маршруту, чтобы противник выдвинулся нам навстречу. А потом после сражения мы на допросах пленных выясним, кто им проболтался о нашем маршруте, и ты его за предательство казнишь. Совместим приятное с полезным. Ты избавишься от своего врага, что наверняка позже станет мутить воду, ну а я получу возможность покончить с врагом одним ударом.

– Хм-м… мысль, конечно, интересная… Но с чего ты взял, что они после того, как узнают о нашем пути, выйдут именно навстречу, а не ударят в другом месте, где мы будем беззащитны?

– Вынуждены будут так сделать, чтобы мы, в свою очередь, не разорили и не угнали в рабство оставшихся в поселениях людей…

– Узнав о нашем пути, они могут уйти в леса, оставив нам пустые селения, – резонно заметил вождь. – В итоге наш удар придется в пустоту, в то время как они действительно могут разорить множество наших селищ, ведь о направлении их удара мы знать не будем, а заставить вообще всех людей покинуть свои дома я не смогу. Меня после такого низвергнут, и придет к власти мой противник, с которым ты можешь и не договориться. Тогда тебе придется воевать еще и с моим народом.

– Действительно…

Рус призадумался над тем, как же ему выманить врага на бой. Ведь как-то же остальным военачальникам удавалось встретиться двумя армиями в чистом поле, не разминувшись.

«Но, может, у них просто другого пути не было? – подумал он. – В то время как в этом краю таких дорог десятки. Или я чего-то не понимаю?..»

– И ты так уверен в своей победе в большом сражении? Даже если нас будет значительно меньше, чем выставит войска враг? – поинтересовался Лукув.

– Да. По крайней мере гораздо в большей степени, чем в серии малых стычек, когда придется мотаться из конца в конец. Неизбежны ошибки, просто не успеем прийти вовремя, засады, опять же. Я уже молчу о том, что это все сильно затянется, что меня категорически не устраивает. Так что да, лучше одна большая битва.

– Тогда нет ничего проще, князь. Не знаю, как там у вас обстоят дела на юге, а у нас можно вызвать врага на бой.

– То есть ты хочешь сказать, что можно отправить посла к пруссам с предложением о месте и времени битвы, и они придут? – изумился Рус.

– Да. Это вызов на честный бой перед ликом богов. Они вынуждены будут ответить, если, конечно, не посчитают себя слишком слабыми, заранее признавая себя побежденными в открытом сражении.

«Ну и дела… – мысленно протянул Рус, все еще находясь в несколько ошарашенном состоянии. – Хотя… это многое объясняет. С другой стороны, противнику, уверенному в своих силах, тоже выгоднее решить дело в одной схватке, не теряя людей попусту от сопутствующих всем затяжным военным походам проблем в виде различных болезней, так что такой бой с выбором времени и места вполне логичен».

– Отлично! Осталось выбрать подходящее место, где могло бы разместиться оба наших воинства.

– Таких мест тут немного…

Ну да, сейчас все пространство Прибалтики – это сплошные леса, даже тайга. Еще не вырубили и не сожгли под пашни. Ну и, конечно, изрядная часть пространства покрыта болотами. Чистые долины если и есть, то небольшие и неудобные для битвы.

В итоге подходящую площадку все же нашли. В качестве оной выбрали озеро Снярдвы. Отправили посла из тех, кого не жалко, то есть из рода политического противника Лукува, и о чудо, он не только вернулся, но еще и привез ответ с согласием.

Можно, конечно, заподозрить некий подвох: сказали одно, а сделали другое, не зря ведь сказано одним умным человеком, хоть и китайцем, что война – путь обмана, и хоть пруссы сто процентов не знакомы с литературным трудом автора сего изречения, но и сами могли дойти до понимания сей непреложной истины, так что Рус настоял на разведке.

Риска для разведчиков из числа охотников почти никакого, ведь не обязательно следить непосредственно за вражеской армией с большим риском попасться и подвергнуться жестоким пыткам. Достаточно просто пройти по следу, оставленному массой людей и животных. Местные читать следы умеют, так что понять, сколько в действительности идет на битву народа, несложно. Имитировать следы, стремясь показать, что в действительности идет больше людей, чем в действительности, практически невозможно, ибо человек, а тем более животное, не сможет оставить кучек больше, чем обычно, а именно по объему «минирования» (благо общие сортиры никто не делал) окружающего пространства разведчики и судили, сколько в реальности двигается людей и коней. Пока все совпадало, то есть армия пруссов шла в полном составе без деления на части и насчитывала больше тридцати тысяч, точнее не подсчитать.

Пруссы, кстати, тоже не относились к числу легковерных, и дозоры сообщали о чужих разведчиках, что мелькали тут и там. В общем, их тоже сопровождали к точке рандеву, дабы не проморгать удар в тыл по оставшимся без защитников селениям.

Вот и озеро…

11

Как предполагалось изначально, и это подтверждали разведчики, восточные пруссы привели на ледяное поле боя практически все боеспособное мужское население своих племен, от шестнадцатилетних отроков до седых стариков, что были способны держать в руках оружие, общим количеством около тридцати тысяч человек. Точнее, почти все, ведь вели явно несколько больше, так что Рус даже забеспокоился о возможной ловушке. Он снова разослал разведчиков во все стороны, чтобы не получить удар в тыл в самый ответственный момент битвы.

Все оказалось прозаичнее. Недостающих людей нашли… больными. Это ведь у Руса самовары столитровые сопровождают войско, что снабжают людей, в том числе союзников, кипяченой горячей водой, а у пруссов этого нет, вот и произошло неизбежное в таких зимних походах: часть людей, разгоряченных маршем, испытывая жажду, хлебали холодную воду или ели снег, ну и простыли, ясное дело, да так, что самым натуральным образом слегли с жаром.

«Надо думать, что и основное войско не в самом здоровом состоянии находится», – размышлял Рус с удовлетворением, ведь сражаться с больными, у которых сопли текут, да с дыханием проблемы, испытывающих чувство разбитости, гораздо легче.

Как бы там ни было, десять тысяч из всей численности прусской армии представляли собой откровенный «неликвид» – юнцы и старики; плюс пять тысяч бедняков-ополченцев, пришедших на битву в виде пехоты. Пятнадцать тысяч составляла кавалерия на вполне приличных конях.

Что до доспехов, то Рус от пруссов ожидал чего-то большего, но… Может, по местным меркам они действительно выглядели грозно, но не для нынешних славян,