Читать книгу - "Принц мародеров - Артемис Мантикор"

— Прошу прощения, но у меня в лавке не из подножного корма! — возмутился эльф, но будущий сорами махнул рукой.

— Да вижу, цена выше обычной. За девяносто девять медяков небойсь грибы не с этого домена, а от книжников.

Эльф хотел было возмутиться снова, но вдруг как-то в один момент сдулся и махнул рукой:

— Ты прав, это из домена Знаний, но я его отфильтровал, так что на вкус оно почти как вода. На хвосте все закупаются зельями маны у меня, кроме совсем уж пропащих и беспутных нищебродов. На призрачном рынке, кстати, его гонят по этому же рецепту…

— Да понял я, дружище. Я тебе верю, сам же видишь — беру своему целителю. Ты лучше мне за гранаты поведай.

Эльф тяжело вздохнул, принявшись поправлять прическу, без толку пытаясь прикрыть образованную работой с химикатами лысину, расчесывая на нее здоровые участки волос.

— Стандартное зелье алхимического огня, ледяного взрыва, кислотная бомба, есть удушающий яд — по сути работает как та же граната. Есть световая на основе магниевой вспышки. Плюс еще кое-что из обычного нелетального — дымовая шашка, усыпляющий дым. Если располагаете средствами на что-то особенное — могу показать.

— А что там?

— Мои лучшие крафтовые наработки — с ноткой гордости пояснил алхимик. — Ну и парочка сложных зелий из редких компонентов.

— Это какие суммы? И сразу — сколько за эти?

— Пол золотого за кислоту и яд, пять за огонь и десятка полтора за криотик. Световая один золотой, дым три десятка серебром. На особый товар цены от пяти золотых и до нескольких сотен.

— Ну, удивите троих странников Подземья в пределах двадцатки. Может чего сгодится на особый случай.

— «Зелье ползучей ненависти» от хаоситов, заставляет вдохнувшего пар возжелать зла ближнему своему, хехе. «Хеттское зелье безмолвия». Заменяет собой каст тишины от стихии мрака — если вздумаете биться с магами или волшебными тварями — обязательно берите. От десяти идут скидки. А вот мои — «Убивашка» — когда основная колба шара разбивается, во все стороны полетят крохотные заключенные в камни мины с концентратом стандартных зелий. Есть версия под каждое или под микс типов урона для тварей с кучей иммунитетов. И второе — «поцелуй гидралиска». Как ты понял, это кислота. Но не простая — я максимально усилил концентрацию в специально выведенной породе слаймов. По сути это концентрированная царская водка, только заключенная в форму агрессивного кислотного слизня. Так что если не попадешь во врага эта красота сама вырвется и бросится на него, и его друзей. Из известных мне кислот мощнее этого только одно вещество на этой планете. Но увы, то вещество собрать невозможно в принципе.

— Жесть, — заключил ворон.

Стала видна слабость алхимика. Теперь не сложно догадаться, откуда на голове эльфа появилась проплешина и следы ожогов. С тех пор безумный мастер не только не перестал экспериментировать с кислотами, но и, кажется, окончательно двинулся на этой теме.

А еще я, кажется, знаю, о каком веществе идет речь. Встречались мы как-то еще до вертикального леса с одним любопытным видом улиток запредельного уровня…

— Хм, маги… — инженер всерьез задумался.

И я задумался вместе с ним — как по мне, на счет зелья безмолвия вопрос стоял только один — сколько? Не уверен на счет десяти штук, но в бою с Алькором оно нам всем едва ли не жизнь спасло. Глупо не взять хотя бы парочку перед повторной встречей с ненастоящим лисом.

Цена в пять золотых кусалась, но не с вырученным за продажу артефактов запасами.

— За десять безмолвий скидка, верно?

— Одно в подарок. — кивнул эльф. — А на кислоту скидка за пять.

— Пары штук будет достаточно. Все же десять золотых за один удар — не очень. И применять такое имеет смысл лишь против монстров. Убивашки тоже отгрузите три… нет, четыре. Пару ледяных и пару миксов. А что это за последнее зелье за двадцать монет?

— «Радужный всплеск». Не знаю точно, что он делает, но высвобождаясь, зелье обращается цветной дымкой и летит к ближайшей по курсу цели, а пройдя через нее — не останавливается продолжая летать дальше за новой целью. Каждый такой накладывает какой-то неприятный эффект. По итогу не работает броня, не помогают магические щиты, а после воздействия получаем группу связанных десятком всяких дебафов, включая ошеломления, параличи и множественные доты. Считай, все трупы, но при этом ежели кто будет нужен тебе живьем — хорошее зелье лечения, вроде бальзама или любой регенерации — и все. Согласитесь, удобная штука.

— Ультимативная, я бы даже сказал, — ответил ворон, но в голосе его скрипнула сталь. Друг посмотрел на меня, как бы адресуя немой вопрос, и я кивнул ему в ответ. Это определенно навык Цвета. Не моя «цветосенция», но нечто схожее. И если Мора не лгала на счет редкости существ с таким даром, сдается мне что и тут у меня есть ответ на вопрос, что прозвучал еще спустя пару секунд?

— Берете? — спросил алхимик, слишком увлеченный собственным голосом, чтобы поймать настроение покупателя.

— Мне вот любопытно, кто же делает такое уникальное оружие?

— Точно не скажу, но говорят, что один из спутников чувака, которого тут зовут Святым. Больше ничего не знаю — я не любитель городских сплетен. Тут вам лучше обратиться к местным забулдыгам — за бутылку они вам расскажут любые свежие слухи. Так что, берем?

Как-то совершенно незаметно для меня алхимик перешел к панибратской манере общения, но никакого неприятия это не вызывало, скорее даже наоборот. Добавляло нотки причастности к делу безумного мастера.

— Пожалуй, нет. Я тут подумал, что, если этот самый Святой окажется каким-нибудь на голову отбитым маньяком, я ведь не смогу защитить свою жизнь этим. Создатель такой жути наверняка и сам знает, как ей противостоять, иначе не перепродавал бы такое чудо другим.

— Понятия не имею, — ответил не заметивший ни капли подвоха в словах клиента алхимик. — Я в поле тестировать свои зелья не выхожу, так что рассказываю в основном со слов других любителей шляться по тоннелям.

Прорезавшийся в голосе алхимика негативный окрас давал понять, что лучше бы нам не вскрывать эту тему. Но ворон решил настоять, при чем на сей раз применив свой излюбленный метод — пошел на хитрость.

— Должно быть, тоскливо сидеть тут одному, пока другие