Читать книгу - "Дорога через прошлое - Сергей Сезин"

– А почему мы не стреляли с закрытой позиции? Мне говорили воевавшие в империалистическую и гражданскую, что чаще всего так и стреляли, а впрямую – только когда белые или немцы больно напирали.

– Не выйдет у нас такой стрельбы: оснащения не хватает. Ни буссоли, ни панорам на орудиях.

Мне это ни о чем не сказало, кроме как о нехватке чего-то действительно необходимого, но это уже потом выясню для себя. Если считать, что это приборы, то с их помощи так и стреляют. Да, мне же рассказывали, что из «максима» тоже можно стрелять с закрытой позиции, по броду, допустим, чтоб туда не совались. И тоже нужен был прибор для этого.

А вскоре к нашей позиции вышел один из тех, кого мы поддерживали. Вид у него, конечно, был странный: до пояса голый, но в драной кепке, насаженной по самые уши. На голом же плече – винтовка, а в руках что-то вроде минометной мины, но с какими-то дополнениями. Разобрать, что это, было сложно.

– Хлопчики, цигаркою поделиться, бо усе на лану залишилося^[1].

Ему дали, и он блаженно затянулся.

– Дуже дякую, як душе гарно стало…^[2]

– Что там с вами на поле случилось?

– Та що там… Скинчилыся мы на том поле, як швед в якивчанских ярах. Як пийшли в наступ, так нимець став видходити, поки не пидвив нас пид кулеметы. Штук шисть, мабуть, и придавили як гнитом. А потим ихни гарматы загрохалы. И важки, и середни, и легки. Лежишь, а тоби ихни гранаты с земли подымають, встанешь – кулеметы обратно загоняють. Як жабки в глечик попалы. Якибы не ваш вогонь, там бы и я загиб. Коли ви шрапнелью вдарили, кулемети их затихли, бо им тоже жити бажается. Тоди я и рванув до дорози, а потом по балци. Гарматным снарядом мени пару раз луснуло, але кули не поцилили^[3].

– А с остальными там как?

– Да небагато з того поля встануть. Потим танки злива прийшлы та стали теж з гармат бити. Добьют воны усих, хто залишився там…^[4]

Мы замолчали. Ополченец еще раз поблагодарил за курево и пошел в сторону окопов. Да, там, наверное, никто живой уже не остался.

Мы сидели подавленные. Я думал сначала о танках: вот они подошли, а наши пушки побитые там остались. Чем с ними теперь бороться? Но вслух поинтересовался, что у него за штука в руках была. Иван ответил, что это такая местная граната для борьбы с танками. Взяли какую-то мину, что на артскладе была в запасах, и сделали из нее противотанковую гранату. А ополченец-то, оказывается, кремень, после такого адского котла еще с танками бороться собрается, а не удрал кустами и буераками домой!

Предчувствия меня не обманули: пришел комбат, поглядел на нас, горестно вздохнул и велел лишним людям отправляться в расположение третьего полка. Идти было совсем недалеко. В роте, куда нас отправили, после этой атаки осталось двадцать человек, из них четверо вернувшихся оттуда.

На поле уже все кончилось, но немцы еще не пошли в атаку. Гул танковых моторов издалека доносился, но вроде как они даже удалялись. Винтовки нам всем нашлись, можно было даже выбрать между манлихером и трехлинейкой. Увы, из списочного состава на позицию вышли приблизительно каждый третий, что числился. Те пошли на производство получить зарплату и отдать родным, тех задействовали на эвакуации, те просто куда-то делись… В итоге осталась та самая треть. Если до того винтовок хватало на две трети людей, то в итоге нашлись для всех.

Патронов выдали мне немного, с полсотни штук, а гранат не дали совсем. Худо, полсотни патронов при нужде вылетают так быстро, что и не заметишь. Я нашел уже начатую ячейку и начал ее углублять. Между ударами лопатки подумал о том, что не умылся утром. Увы, негде и некогда было. Потом подумал, что еще не ел, но мне и не хотелось. Ладно, это успеется. Но вот как мы здесь удержимся? Оборона жидкая, артиллерии уже, считай, и нет, пулеметов всего несколько штук, да и с патронами тяжело. Ну, что будет, то будет…

Такие мысли одолевали не только меня, и цепь в итоге еще больше поредела. На этой позиции мы удержались часа полтора, а затем отошли в уже готовые окопы на горке перед самим Крюковом. И тут тоже ненадолго. Остатки ополченцев выдавили на городские улицы, а дальше сопротивление вообще разбилось, как зеркало, на осколки. Только мы с группой отходящих задержимся, как нас обойдут. И приходится снова бегать по огородам и скакать через заборы, уходя от охвата. А серьезно задержаться удалось уже совсем недалеко от Днепра. Возле моста были старые здания интендантских складов, вот там мы и закрепились, благо древние кирпичные стены хоть как-то укрывали от огня.

Нас собралось с полсотни человек: ополченцы, стрелки, ребята из железнодорожной охраны, был даже один зенитчик. Командовал нами командир крюковского ополченческого полка майор Воробьев. Чуть в стороне, возле самого моста, держалась еще группа наших. Оттуда слышалась активная работа двух «максимов», причем строчили они, как будто никаких проблем с охлаждением не было. Наверное, у моста были доты с принудительным охлаждением для пулеметов.

Так мы кое-как додержались до темноты, выдержав огонь танков и артиллерии. А в темноте надо было решать, как быть дальше. Сзади находилась широкая река, и до противоположного берега с километр. Особо не поплаваешь в холодных водах. Рядом – мост, но ближний к нам пролет незадолго до того рухнул в реку от попадания немецкой бомбы. Его спешно восстанавливали, построив деревянный пролет почти до конца. Поезда ходить еще явно не могли, но человек, наверное, смог бы перебраться. Правда, чтобы выяснить, так это или не так, надо было еще прорваться через немцев, что находились у моста. Вроде как и недалеко, но попробуй сделай. То, что утром оборона закончится точно, это понятно и так. Патронов уже практически не было. Ну, если немцы атакуют ночью, значит, все пройдет еще быстрее.

Я привалился к древнему кирпичу стены и ждал решения командира. Ночная темнота навалилась как-то очень быстро. Ноги и все тело гудели от усталости. Предыдущую ночь я не спал, таская орудия и ящики, потом позицию готовил, да и днем все было суматошно и утомительно. Вот теперь еще как-то через реку перебираться надо, а вот как – непонятно. Плавать я умел, но переплыть Днепр – не знаю, получится ли у меня. Никогда так далеко не плавал. В голову лезли нехорошие мысли, но я не давал им хода, хотя они снова и снова возникали. Хотелось спать, но спать было нельзя. Сколько еще прошло времени, Бог весть.