Читать книгу - "Авиаторы Его Величества - Василий Зеленков"

Лем с раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из внутреннего кармана жакета.

– «Мне только два дня. Нет у меня пока еще имени»…

– «Как же я тебя назову?» – одобрительно кивнул Алеманд. – «Радуюсь я, что живу. Радостью – так и зови меня».

– Алейк. Мне больше нравится другое его произведение. «Бездумно танец мотылька оборвала моя рука. А чем и я не мотылек? Ведь нам один отпущен срок: порхаю и пою, пока слепая не сомнет рука», – Лем закрыла книгу, бросила на стол и откинулась в кресле, сцепив руки за головой.

– Дело вкуса, – согласился Алеманд.

– «Считают, мысль есть жизнь и свет…»^[6]

– Впрочем, я не менее ценю Ронса. «В горах мое сердце…»^[7]

Лем посмотрела на собеседника, не веря, что его не беспокоит ее нахальство.

– Ты же не о поэзии меня пригласил болтать?

Офицер отклонился назад и вопросительно посмотрел в сторону комнаты валета. Бертрев вышел и молчаливо опустил на стол поднос с двумя фарфоровыми чашками. Затем взял оставленную Лем книгу, вернул ее на полку и беззвучно удалился.

– Нет, конечно. С вашим сопровождающим побеседовали, и ситуация в большей степени понятна. Вы тоже уже оценили сложившееся положение, не так ли?

– Давай ты мне его опишешь, чтобы у нас было полное и абсолютное взаимопонимание.

– В целом, все точно характеризуется словами, которые я никак не могу произнести при женщине, – Алеманд окинул капитана неодобрительным взглядом, словно сомневаясь, что действительно разговаривает с дамой. – Не стану скрывать, вы, пусть и невольно, стали сообщницей в тяжелом преступлении. Слава Белому Солнцу, Служба государственного спокойствия Альконта, Служба лорда Корвунд, смогла вычислить местонахождение Длани.

– Хорошо. Я и моя команда встряли по макушку, – согласилась Лем. – Что ты собираешься с нами делать?

Алеманд непроницаемо улыбнулся.

– Для начала я бы хотел уточнить, какое обращение вы предпочитаете: Лем Декс или же Мария Гейц?

Капитан раздраженно прикрыла глаза и крепче переплела пальцы на затылке.

– Должен признаться, – добавил Алеманд, – мне было бы неловко общаться с персонажем детской приключенческой истории.

– Лем Декс, по моему личному мнению, а также по мнению многих критиков, является одним из самых ярких образов в романтической литературе девятнадцатого века. – Она в упор посмотрела на офицера: – Можешь обращаться ко мне «капитан». Откуда ты про меня узнал?

– Служба, – просто ответил он. – К тому же, я… слышал о вас, когда вы были курсанткой.

– До или после моей выходки на Арконе?

Если раньше у Лем еще оставались сомнения о задержании «Аве Асандаро», теперь они развеялись окончательно.

«Конечно, такими расследованиями занимаются люди А́льберта Ко́рвунда, – обреченно вздохнула она. – Я недооценила, насколько пристально Альконт следит за своими подданными. Покажите-ка мне умника, сообразившего покопаться в архивах…»

Если кто и мог сопоставить личности неудавшейся курсантки, доктора общественных наук и вольного капитана, то только донельзя въедливые джентльмены и дамы Службы лорда Корвунд.

Алеманд не ответил на ее вопрос.

– Видите ли, пособничество в похищении Длани повлечет за собой плохие последствия для вас, вашей команды и вашего корабля. Тем не менее вы можете исправить едва не причиненный вред… Ваша семья неоднократно оказывала помощь королевству, и Служба готова предоставить вам шанс.

На лице капитана возникло болезненное выражение, словно она попробовала прокисшее молоко с примесью дегтя. Гримаса смешанной с презрением брезгливости задержалась на несколько долгих секунд – потом начала таять, медленно и очень неохотно.

Лицо Алеманда же сохранило прежнюю благожелательность. Он пригубил чай.

– Ублюдок, – тихо произнесла Лем.

– Мое рождение было неоспоримо законным, капитан Декс, – лицо Алеманда застыло. – Я служу Короне, как и вы… хотели. Признаюсь, искренне восхищен вашими достижениями в Летной академии и… даже приземлением во дворе Коронной Коллегии.

Лем стиснула зубы. Она не желала обсуждать ни семью, ни учебу.

Наклонив голову, капитан посмотрела на собеседника поверх очков.

– Слово «аристократия» происходит от этранейского «власть лучших», – неторопливо начала она. – Отбросим в сторону первоначальное значение, которое оно постепенно утрачивает в Альконте. Я хочу обратить внимание: для того чтобы вырастить и воспитать этих «лучших», требуется не просто построить дом, выбрать породистую женщину и дождаться потомства. Важна преемственность. Передача духовных ценностей. Нужно привить детям понимание красоты, доброты, любви, долга и ответственности. Скажи, тебе ясен смысл моих слов?

Алеманд на секунду опустил веки. Он подавил приступ гнева, мысленно поблагодарил Белое Солнце за свою выдержку и с сожалением подумал, что «курсант Гейц» изменилась не в лучшую сторону.

– Приношу извинения, – сквозь зубы ответил офицер. – Не желал вас оскорбить. Предлагаю более не касаться чистоты крови. Сожалею, что затронул болезненную для вас тему.

– Ты так просто сдаешься? Уверяю, со мной крайне интересно говорить об аристократии. Ты читал «Причины Гражданской войны»?

– Читал, благодарю вас. Глубокое и всестороннее исследование, пусть я и не могу согласиться с большинством выводов.

– Скажи, а тебе было проще в Академии, чем венетрийцам и гитцам? Я так понимаю, ты был среди тех заносчивых старшекурсников, которые сверху вниз смотрели на «проклятых выскочек»?

– Должен с сожалением признаться, я был среди тех, кто задумывался о них, лишь встречая по-настоящему выдающуюся личность. Став офицером, я понял, что у такого подхода есть недостатки.

Алеманд снова пригубил чай. Эту встречу он представлял себе по-другому.

– Раз уж мы снова заговорили о временах учебы… – офицер вспомнил итоговый вылет Марии. – С вашими результатами и рекомендациями вас взяли бы на любой корабль.

Лем посмотрела ему в глаза:

– Мы оба понимаем, что это не был бы военный корабль Флота Его Величества, – она потянулась к подносу.

Офицер на мгновение остановил взгляд на ее пальцах, сжавших чашку: рука дрожала. На краткую – очень краткую – долю секунды глаза Алеманда сузились.

– Вы могли бы служить Короне иначе.

– «Завоевать господство в воздухе – значит победить, а потерпеть поражение в воздухе – значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить»^[8]. Лоэ, – Лем хмыкнула. – Иначе – меня не устраивало. Теперь давай перейдем к делу.