Читать книгу - "Реванш Генерала Каппеля - Герман Романов"

Слишком тонким пошел теперь лед, человека не выдержит, пробивается легко, всего с одного сильного удара. До вожделенного моря уже близко, рукой подать, но только набегающие на льдины волны сильно препятствуют продвижению к заветной цели…

- Все, господа, мы прошли!

Поручик устало уселся на банку, прямо на носу, положив рядом лом. Катер, порыкивая мотором, устремился к видневшемуся на рейде дредноуту «Император Индии». Ощутимо покачивало на волне, соленые брызги щедро окатывали случайно собранный экипаж. Трембовельскому сейчас показалось, что мокрая шинель даже немного обсохла, что было странно, но, тем не менее, ему сейчас стало тепло. И поручик пристально смотрел на приближающийся в паровой дымке огромный английский линкор, где из пяти башен топорщились мощные орудия, обхватом с корабельную сосну.

Британские моряки их давно заметили, с борта вывалили металлический трап, к нижней площадке которого подплыл катер. Два матроса крепкими руками подхватили шагнувшего к ним поручика, танкист рванулся вперед и зацепился шинелью. Раздался треск…

- Твою же мать!

Танкист выругался – шинель не обсохла, она просто насквозь промерзла, одна пола оторвалась и со стуком упала на площадку. Англичане и русские рассмеялись, после чего матросы живо принялись подхватывать окоченевших «гостей» и поднимать их на палубу. Через несколько минут Трембовельский со своими попутчиками очутился в теплой каюте с бокалом виски в руках, уже снявши злополучную шинель и постукивая зубами от холода. У хозяев нашелся офицер, хорошо говорящий по-французски, а так как все русские в той или иной степени еще с гимназических времен его знали, то пошла крайне оживленная беседа. Вот только поговорить им не дал появившийся в дверях офицер, пригласивший Трембовельского, как старшего среди русских, и поручика Дроздова – второго из танкистов, а с офицерами также интеллигента, на беседу в адмиральский кабинет. Русский пилот остался в гостеприимной каюте, понемногу прихлебывая крепкий и душистый ром, что предложили ему отведать радушные хозяева…

- Поверьте, лейтенант, я просто восхищаюсь мужеством русских офицеров, тем более воюющих на наших танках. Которые, кстати, были сконструированы и построены благодаря настояниям Королевского Флота. Не каждый моряк согласится на столь неприятную и весьма рискованную прогулку во льдах. Понимаю, что по пустякам вы бы не приплыли, но вначале, господа, прошу угоститься чаем с кексом. Это подкрепит ваши силы.

Поручик выслушал перевод от рыжеволосого моряка, что поил их виски в каюте, и взял небольшую кружку ароматного чая, которыми наделил всех русских вестовой. Предложивший еще и восхитительные кексы – знают толк британцы в этой почти обязательной церемонии. Во время относительно скорого чаепития британский адмирал не задал им ни одного вопроса – собеседники дружно критиковали крепкий мороз, чуть ли не сибирский, совершенно необычный для данных краев. Лишь проявив традиционное флотское гостеприимство, адмирал спросил:

- И какая нужда, господа, заставила вас преодолеть лед и выйти в море на столь хлипком катере?!

- Ваше превосходительство, мы в совершенно отчаянном положении. Завтра могут погибнуть десятки русских людей, ищущих спасения и ждущих его только от вас. Погибнуть от холода и голода, а, возможно, и расстрелянными из пушек. Позвольте вам рассказать все…

Адмирал все время искренне поражался тому, о чем рассказывали ему русские. Он даже заявил, что если бы они не были перед его глазами, то их рассказу просто никто не поверил. Затем англичанин предложил отбуксировать транспорт в Константинополь, на что танкисты заявили, что они должны продолжать войну с большевиками и были бы признательны, если транспорт с танками увели на буксире в Севастополь. Одна только проблема – огромная масса беженцев на борту лишенного хода «Дона» – женщины, старики, дети, больные и раненые офицеры, плюс солдаты белой армии. Кроме того, на судне совершенно нет продовольствия, воды и топлива. Адмирал задумался, медленно прошелся по кабинету и негромко произнес:

- Хорошо, господа, я сделаю все, что будет в моих возможностях! Даю слово чести – наша помощь не запоздает…

- Ваше превосходительство, большевики установили трехдюймовую пушку в конце мола, и мы находимся под постоянной угрозой обстрела! Нас грозят утопить, если мы не сдадимся на милость большевиков!

- Даже так?!

Глаза английского адмирала недобро прищурились на секунду, Трембовельскому показалось, что во взгляде промелькнула грозная молния. Голос британца стал строгим и угрожающим:

- При первом же их выстреле я прикажу сравнять мол с водою! Заодно обстреляю и порт для лучшего вразумления! А пока мы дадим пару холостых выстрелов – если там не полные идиоты, то они сразу же поймут наш намек! Господа, я вас больше не имею права задерживать, возвращайтесь на свой транспорт и ни о чем не беспокойтесь! Мы вас вскоре вызволим из беды, это долг всех моряков Ройял Нэви!

В каюте рыжеволосого лейтенанта все надели уже хорошо просушенные в кочегарке шинели, под пальцами ощущалось уже не влажное, а теплое сукно. Гостеприимные хозяева, пришло проводить к трапу несколько англичан, на прощание русским офицерам поднесли по бокалу крепкого виски. Теперь предстояла долгая дорога обратно…

Иркутск

главнокомандующий Восточным фронтом

и Правитель Дальне-Восточной России

генерал от инфантерии Каппель

- Да, история начала изменяться… Пусть пока еще очень медленно, но ее реалии прорисовываются совсем иные…

Владимир Оскарович привычно говорил сам с собою, когда оставался наедине, как сейчас в своем кабинете, в историческом здании Иркутского военного округа у Сенного рынка. Большой дом в два этажа был красив, везде лепнина, фасад даже вычурный, с куполами, зубцами и башенками, выполненный в красно-коричневых тонах с небольшой примесью желтоватого цвета. Только немного портила вид над главным входом шестиугольная звезда Давида, совершенно неуместная на присутственном здании и более подходящая для провинциальной синагоги. Но таковы были реалии суровой сибирской жизни – особняк ведь построен по инициативе еврейской общины и подарен военному ведомству еще до мировой войны. Так что иудеи могли законным образом гордиться своим «гостинцем» – на всю Российскую империю такое украшение на штабе округа было явлением исключительно уникальным, единственным в своем роде.

«Пока немного. Ты учитывай, что история имеет огромную силу инерции. Смотри – ДВР объявлена чуть раньше, причем «белая» по содержанию, и по территории на Иркутскую губернию и Якутию больше. Вроде весомо?! Не считаю – население выросло на миллион – вместо двух стало три, и что?! Большевизмом здесь не менее половины народа болеют, потрепыхаетесь вы чуть подольше, на годик-другой. А потом красные перебросят тысяч пятьдесят, а то и сто надежных войск, и раздавят вас как лягушку танком. И так долго лишь потому возиться с вами будут, что от Енисея до Владивостока почти пять тысяч верст, и еще три тысячи верст от Транссиба до Урала восстанавливать надо. Ты хороший генштабист и сам давно прикинул живые и материальные ресурсы, а они откровенно ничтожные. Так что все изменения можно обратить вспять, и скоро – как тебе такой парадокс!»