Читать книгу - "Интриги дядюшки Йивентрия - Максим Ельцов"

– Я подумал над вашим вопросом, и знаете, что вам скажу… – внезапно речь Мону перешла на лающий крик, сопровождающийся брызгами слюны, может даже ядовитой: – Мразь! Ты что, ополоумел? Да тебя еще до родов похоронить следовало. Ишак вислоухий!

– Что? Да как вы смеете? – Йозефик побледнел от гнева и недоуменного страха, всегда сопровождающего для него подобные непонятные вспышки чужой агрессии. Ну и иногда своей собственной.

– О боги! Я же не вам. Простите, по эту сторону моста движение просто сумасшедшее. Слишком много подаренных авто, ну вы меня понимаете. – Говоря это, Мону с ненавистью смотрел на новенький спортивный автомобиль ярко-рубинового цвета, с сияющей хромом радиаторной решеткой, фарами-капельками на изящных крыльях и сложенным верхом из нежно-бежевой кожи.

Сколь прекрасно было транспортное средство, столь же омерзительным был водитель. Хотя кому-то, может, и нравятся сутулые прыщавые молокососы с детским пушком под носом, но уже вполне взрослым брюшком, никак не вяжущимся с их тощими ручками и ножками. Усугублялось негативное впечатление тем, что этот милый молодой человек, перегородив всем дорогу, остервенело давил на клаксон и орал, выкатив блеклые, слегка раскосые глаза.

– Тупица! Тупица! Уберись, тупица! – Это получалось у него столь естественно и непринужденно, что сразу становилось понятно: в такой манере он общается со всеми окружающими людьми, и в первую очередь со своими не в меру любящими родителями.

– А знаете, – тихо сказал Мону начинающему смеяться Йозефику, – я ему, пожалуй, мог бы позавидовать. Шикарное авто, роскошные апартаменты, куча денег, за которые не нужно пахать как проклятый. Но боги, боги… Какой же он все-таки уродец, – и шофер звонко, по-детски рассмеялся.

Ловко выкрутив руль, он объехал сияющее рояльным лаком препятствие, еще раз смерив долгим взглядом притягательные формы дорогой игрушки. Йозефик посмотрел на свое отражение в хромированном бампере и, несмотря на то что оно являло собой гротескно искаженное подобие оригинала, явно был доволен увиденным. Он поднес палец к подбородку, изображая какого-то философа древности, которые, собственно, все на одно лицо.

– Я склонен согласиться. Редкостный уродец. – Сказано это было столь задумчиво и глубокомысленно, что оба опять расхохотались. Для окружающих такси, должно быть, казалось в этот момент психушкой на колесах.

Мону, чтобы избежать пробок и контактов с представителями высших сословий, свернул с улицы Попутных Ветров в неприметный переулок. Затем в другой, а потом и в третий. Это были невероятно тихие улочки, застроенные аккуратными домами из светлого кирпича, перемежаемыми тенистыми скверами – единственными источниками шума в этом районе. Шумели, естественно, дети, они сосредоточенно рыли в песочницах окопы, брали на абордаж скамейки или кружились на каруселях с зелеными от тошноты счастливыми лицами. Такси ехало, тихо шурша шинами по идеально вылизанному асфальту.

– Так вот, вернемся все же к вопросу об истории, – тихо сказал таксист, будто не хотел нарушить покой этих сладостно-бюргерских улочек. – И вот что я думаю: главное – не зачем мы двигаемся вперед, а как. И знаете, как надо двигаться вперед, Йозефик?

– Ну не томите.

– Так, чтобы потомки никогда не узнали, как это на самом деле было. Подарить им бесконечное прошлое. Не будьте в конце-то концов эгоистом. Пусть у них, потомков, тоже будет над чем поломать голову. Чем меньше они будут о нас знать, тем лучше будут помнить. Абсурд, конечно, но я в этом уверен.

– Я не хочу показаться невежливым. – Йозефик от накатившего смущения залился краской. – Не хочу ни в коем случае показаться хамом… Но…

– Давайте-давайте, теперь вы, сударь, не томите, – ободряюще ухмыльнулся шофер.

– Вы же противоречите своим теориям самой своей жизнью. Вы ведь обычный таксист. Я снова извиняюсь, – как человек совестливый и человеколюбивый он очень не хотел обидеть Мону. Ведь это бы не только оставило неприятный осадок в бульоне его души, но и, возможно, привело бы к тому, что до вокзала пришлось бы топать пешком.

– Да, я обычный таксист. Времена, когда я был гонщиком, прошли. Я уже больше не летчик. Архитектурой после нового здания Оперы в Пор-зи-Уне не занимаюсь. Археологию тоже оставил. Знаете, через всю жизнь я пронес неизменной только любовь к бутербродам с колбасой. – Мону расцвел, увидев, какой ошеломляющий эффект оказала на Йозефика его краткая биография, но его ликование было омрачено опасением, что челюсть молодого человека так и заклинится в отвисшем состоянии. В современном обществе не принято ходить с открытым ртом, ведь кто-то может кинуть туда окурок или фантик, а то и вовсе плюнуть.

– Я смотрю, вы очень удивлены, Йозефик.

– Кхххм! Не то слово!

– Хотите, я вас и вовсе прикончу?

– Вы, надеюсь, фигурально выражаясь, прикончите, – подозрительно спросил Йозефик, уже на всякий случай нащупывая ручку на дверце автомобиля. – А то, знаете, у меня важные дела.

– Ну конечно же, фигурально. – Мону рассмеялся. – За кого вы меня вообще принимаете?

– Теперь, если честно, даже не знаю, что и думать. – Йозефик пожал плечами и вопросительно уставился в зеркало заднего вида: только в нем он мог видеть глаза шофера.

Мону церемонно снял свой потертый картуз, прижал его к сердцу и с легким кивком, преисполненным аристократического достоинства, никак не вяжущегося с поношенным обликом таксиста, произнес слегка в нос:

– Разрешите представиться: барон Монтуби Палвио Толжес вир Байнхайн. К вашим услугам, сударь.

Сказать, что Йозефик был ошеломлен, значит не сказать ничего. Его сердце бешено заколотилось, по телу пробежала легкая дрожь, от которой в чемодане вновь пробудились нафталиновые шарики. Барон Монтуби Палвио Толжес вир Байнхайн! Зеленый барон! Величайший воздушный ас Предпоследней войны! Непобедимый герой, про которого было написано столько книг и даже снята лента синематографа. Все мальчишки, и Йозефик в том числе в детстве, мечтали быть как Зеленый барон. А теперь он сидит рядом с Йозефиком и как ни в чем ни бывало улыбается. Неужели он не понимает своего величия?

Молодому человеку стало отчаянно стыдно от нахлынувшей нерешительности. Ему совсем не хотелось позориться в глазах героя своего детства. Он стиснул ручку чемодана так, что пальцы побелели и стали неотличимы от слоновой кости. Выглядело это страшновато. Как будто рука покойника намертво вцепилась в свое имущество, намереваясь прихватить оное с собой на тот свет. Йозефик сухо кашлянул и, наконец, нашел в себе достаточно храбрости для продолжения беседы.

– Зеленый барон? Вы тот самый Зеленый барон, о котором… – Йозефик не мог найти слов, а потому только развел руками и состроил неописуемую гримасу.

– Он самый. Но не вижу повода для восторга. Это было очень давно. Теперь я всего лишь таксист.

– Но… – теперь Йозефик еще и щеки надул. – Вы…

– Я таксист. Везу вас на вокзал, сударь. – Похоже, Мону не понравилось, что его собеседник из нормального человека превратился в восторженного идиота, который еще, чего доброго, начнет автограф просить. Тогда поездка с ветерком в хорошей компании превратится в обычный извоз.