Читать книгу - "Para Bellum - Василий Звягинцев"

Минут через сорок пять полёта комфронтом приказал себе отбросить мрачные размышления и оглядел окрестности.

– Ясенувка-Попелювка, – прокричал Румянцев, указывая вниз.

Сергей Петрович опустил взгляд.

– Игорь Иванович, попробуйте сесть где-то рядом.

Командующего фронтом встретили, как положено. Без потери бдительности: документы тщательно проверили. Но и винтовки с примкнутыми штыками в нос не совали и «в съезжую» не тащили. После подтверждения личности и полномочий свалившегося с неба начальства доложили, что 201-я Сибирская дивизия несёт службу согласно Уставу и текущим распоряжениям. На вопрос генерала о комдиве сообщили, что товарищ полковник у артиллеристов – там идёт обучение новобранцев, быстро нашли транспорт, и Марков в сопровождении немолодого усталого полковника – начальника штаба запылил по просёлочной дороге по направлению к ещё голой, безлистой роще.

Сергей Петрович попросил, чтобы охранение о его приезде командиру пока не докладывало и ходу занятий не мешало. Хотелось посмотреть на будничную рутину.

Совсем юный старлей в лихо сдвинутой набекрень фуражке объяснял сидящим на скатках бойцам, явно из пополнения последних недель, очередные премудрости пушечного дела:

– Привести снаряды в боевую готовность на нашем языке звучит как «привести в окснар», то есть привести выстрелы в окончательное снаряжение. Снаряды и гильзы (выстрелы) для артиллерии большого калибра хранятся в ящике-укупорке, обычно два снаряда, плюс две гильзы с пороховым зарядом – п. з. – «Лектор» продемонстрировал наглядное пособие – вскрыл укупорку с выкрашенными в цвет хаки выстрелами. – В снарядах взрыватели при хранении не вкручиваются, их держат в отдельных ящиках, запаянных в металлические коробки, – цинки, и ввинчиваются в снаряд только перед стрельбой. Во время войны и боевых действий взрыватели вкручиваются в снаряды непосредственно на базах и арсеналах, приводятся в окончательное снаряжение в специально оборудованных помещениях, цехах. Укладываются в ящики и отправляются в части. Командир из части получает «выстрелы» на окружном складе и привозит их на позиции. Расчёту орудия остаётся достать снаряд и гильзу с п. з. из ящика, протереть от смазки и выстрелить по врагу.

При нахождении в лагерях оборудуются ПОСы – пункты окончательного снаряжения боеприпасов. Ставится палатка или навес, сооружается что-то вроде поточной линии для приведения снарядов в окончательное снаряжение. Но в боевых условиях окснаривание может производиться прямо у орудий. Для этого спецножом, что хранится в этом же ящике, смотрите внимательно, вскрывается цинк со взрывателями. Их очищают от артиллерийской смазки ветошью. Из гнезда под взрыватель у снаряда выкручивают холостую пробку и специальным ключом вкручивают в гнездо взрыватель. Делается это прямо на земле, с «колена». В ящике снаряд ставится на торец, в него вкручивается взрыватель, и снаряд снова укладывается в ящик, если огонь пока не ведётся по врагу. При этом «окснаренный» снаряд может храниться в ящике-укупорке достаточно долго. – Старлей обвёл взглядом лица слушателей. Они смотрели на упакованную смерть в руках мальчишки-командира, и их лица были серьёзными и напряжёнными. – Не бойтесь, – усмехнулся инструктор, – снаряд, даже если вы его уроните взрывателем об землю, не бабахнет. Только во время выстрела от мощных перегрузок в канале ствола взрыватель взводится, и при ударе о цель снаряд взорвётся. Уже на позиции, перед выстрелом, на взрывателе специальным ключом делается установка либо на осколочное действие, либо на фугасное. При осколочном снаряд взорвётся при касании земли, а при фугасном успеет зарыться в землю и «вскроет» те же ДОТы, оставив глубокие воронки.

Артиллерист ещё раз обвёл взглядом слушателей, поднял глаза и заметил начштаба и Маркова.

– Встать, смирно, – испуганно заорал он, сбившись от неожиданности на фальцет.

– Отставить, – приказал комфронтом. – Продолжайте занятия.

Но откуда-то сбоку уже подбегал небольшого роста полковник-комдив в полевой форме х/б б/у третьего срока носки и в сапогах со сбитыми каблуками.

– Товарищ генерал-полковник, – начал он, щёгольски бросил ладонь под козырёк.

– Ямщиков, – не веря глазам, спросил Сергей, – Александр Иванович?

– Так точно, – подтвердил комдив, не убирая руки от головного убора, – я.

Марков шагнул вперёд и обхватил плечи полковника.

– Мы ещё в Гражданскую вместе воевали, – объяснил он поверх головы старого товарища. – Батальонами командовали.

Ямщиков осторожно высвободился из объятий старшего командира. Он был смущён таким проявлением чувств командующего фронтом.

– А я ведь к тебе случайно попал, – заговорил Марков. – Возвращался после облёта частей, смотрю сверху – идеально обустроенное расположение. Решил посмотреть, кто же так грамотно хозяйствует. Оказалось, ты. Ну, веди к себе, рассказывай, как жил. Как угораздило попасть в Сибирь?

Начштаба тактично отстал, потому Александр Иванович негромко сказал:

– В Сибирь по нашей жизни попасть – дело нехитрое. Я, когда читал приказ, подумал, Марков Сергей Петрович, неужто бывший сослуживец? Высоко взлетел. А болтали разное. Ну и решил: вдруг однофамилец. Всякое бывает.

От внимания генерала не ускользнуло, что Ямщиков ухитряется не обращаться к нему ни «на вы», ни «на ты». И крохотная пауза перед словами об однофамильце. Сергей понял, чего не произнёс вслух однополчанин: «Не был уверен, что ты захочешь меня вспомнить». А ведь именно Александр Иванович тактично, почти незаметно, вбивал в голову молодого комбата хитрую науку командования: важнее всего снабжение, думай прежде о кухне. Оружием, боеприпасами обеспечь. И бой продумывай так, чтобы людей сберечь. Ты им, во-первых, отец родной, а уж во-вторых, – воинский начальник.

– Старый ты чёрт, – Марков снова сгрёб плечи Ямщикова. – Значит, боялся, что не захочу тебя знать, такая я теперь шишка на ровном месте? Чтоб ты знал, месяц назад я был рядовым зэком в СТОНе. Слыхал про такого зверя?

– Доводилось, – кивнул комдив.

– Потом меня вызвали к Сталину. Дальше сам не всё понимаю. Но вот я здесь.

В животе вдруг забурчало.

– У начальства тоже кишка кишке кукиш кажет? – засмеялся Ямщиков. – Поехали, Серёжа, я тебя хоть накормлю.

В здании на восточной окраине Ясенувки-Попелювки, где располагался штаб 201-й Сибирской, Марков отправился помыть руки. Когда он добрался, наконец, до кабинета комдива, увидел неприятную сцену: Ямщиков, смертельно бледный, стоял у стены. В его сейфе рылся точно такой же особист, с каким часа четыре назад генерал общался в 56-й, только моложе, совсем зелёный, лет двадцати трёх от силы, с двумя шпалами. За какие заслуги или по чьей протекции такой мог получить такое высокое звание, оставалось только гадать. Ещё двое стояли по бокам у Александра Ивановича с расстёгнутыми кобурами.

– Что здесь происходит? – рявкнул с порога комфронтом. – Старший, ко мне.

Старший лейтенант явно растерялся, увидеть такое высокое начальство он никак не ожидал. Вытянувшись и отчеканив положенные шаги, особист доложил: