Читать книгу - "Первая Галактическая - Андрей Ливадный"

Только серели подле пашни недавние холмики земли, слишком маленькие для могил, но очень похожие на них…

Какая–то зловещая загадка витала тут, конденсируясь в самом воздухе, как мошкара в ласковых столбах солнечного света.

…Внезапно хлопнула дверь, и этот звук поломал тишину.

Из здания вышел пес. Он хозяйским взглядом окинул пустой двор, потом потянулся, жмурясь на солнце, и энергично встряхнул шерстью, при этом в движение пришла лишь передняя часть туловища, что объяснилось очень легко — задние лапы пса представляли собой механические протезы, хвоста у него не было вовсе, а шерсть покрывала лишь две трети туловища.

Потянувшись, пес втянул носом воздух и, не распознав ничего предосудительного в запахах, вразвалку пошел к водоему, чтобы напиться, свесив голову с мостков, к которым были привязаны лодки.

Пока он пил, открылась еще одна особенность в строении его тела: розовый язык мелькал между угрожающего вида искусственными челюстями со вставными зубами.

Все это наводило на мысль, что животное сильно пострадало в схватке с неведомым противником и было заботливо излечено людьми, которым он, как и многие поколения его предков, служил верно и бескорыстно.

Высокий уровень технологий, примененных при протезировании, настораживал, потому что окружающее, а в особенности частокол из древесных стволов и скудные орудия труда кустарного производства, оставленные под навесом подле пашни, шли вразрез с умением лечить несовместимые с жизнью травмы…

Странные люди должны были населять это место, и в самой их жизни, несомненно, крылась одна из трагичных загадок выживания на чуждой планете, когда какие–то технологии утрачивались безвозвратно, а иные получали развитие, намного опережая самые прогрессивные разработки далекой прародины.

* * *

Пес не успел толком напиться, как его внимание привлек отдаленный, зазвучавший где–то в поднебесье надсадный гул.

Он вздрогнул всем телом, прекратил пить и задрал голову, пытаясь вполне осмысленным взглядом отыскать в лазурных небесах источник необычного звука, но то ли прореха в плотной листве над водоемом оказалась слишком мала для обзора всего поднебесья, то ли источник звука находился еще очень далеко, — псу не удалось увидеть ничего, кроме двух перистых облачков. Однако он ощущал, как вибрирует воздух, шум верхних крон стал более волнующим, все внезапно обострилось, словно с окружающего мира сдернули вуаль сонного покоя…

Шерсть на загривке встала дыбом, из глотки пса вырвалось угрожающее рычание, и он бросился назад к П–образному дому, двигаясь быстро, но неуклюже из–за асинхронности работы протезов и живой плоти.

Затормозив посреди двора, он осел на задние искусственные лапы и завыл.

Снова громко хлопнула дверь, и, обрывая вой собаки, раздался сердитый и немного испуганный окрик:

— Ред, прекрати выть! Что случилось?

Две отрывистые фразы, произнесенные на старом интеранглийском, принадлежали молодой девушке лет двадцати, которая стояла на крыльце, вслушиваясь в приближающийся гул.

Она в недоумении переводила взгляд с лазурных небес на пса и обратно, пока в той части поднебесья, откуда доносился гул, не засверкали ослепительные частые вспышки, словно там, в безоблачном небе, началась гроза…

Она не видела молний и не слышала грома. Что–то беззвучно озаряло небеса нестерпимыми для глаза сполохами. Ред, не выдержав, снова взвыл, нагоняя жуть, и хозяйка сердито посмотрела на него, заставляя замолчать, но теперь уже не окриком, а беззвучным мысленным приказом.

Когда она подняла глаза, в небесах все разительно изменилось. Лазурный небосвод с двумя полосами перистых облаков больше не озаряли ослепительные вспышки, зато теперь гул стал громче, басовитей, он явно приближался, а вместе с ним от невидимого горизонта двигалась волна света с ясно различимым огненным шаром посередине.

Он падал, подчиняясь силе тяготения, и траектория его снижения, как показалось девушке, вела прямо им на головы.

— Ред, в укрытие! — закричала она, бросаясь к заржавелым двустворчатым дверям, которые почти заросли травой, плашмя положенные на землю в углу двора.

Пес прорычал что–то в небеса и кинулся вслед хозяйке, с видимым усилием поднимающей рыжую от окислов створку двери, которая поддалась, роняя осыпающуюся ржавчину и протяжно скрипя.

Пес первым юркнул во влажный мрак, гнездившийся внизу, в подземелье. Девушка, демонстрируя недюжинную физическую силу, скользнула вслед за собакой, позволив ржавой плите рухнуть на свое место.

В подземелье царил плотный мрак.

Оглушительный гул стал далеким, будто кто–то убавил громкость.

Было слышно, как где–то капает вода, срываясь с потолка бетонной коробки бомбоубежища.

Девушка пошарила рукой по стене, нашла выключатель, и продолговатое пустое помещение, которым уже очень давно никто не пользовался по прямому назначению, озарил неяркий свет протянувшихся цепочкой ламп, работающих от автономного источника питания.

Томительное ожидание, растерянность, испуг — все это длилось не более минуты, затем землю, здания и расположенный под ними бункер поколебал чудовищной силы удар, от которого лопнуло несколько осветительных приборов, и с потолка посыпалась мелкая, отслоившаяся от времени бетонная крошка.

Затем наступила ватная, глухая тишина.

Девушка стояла, не шелохнувшись, втягивая носом затхлый воздух заброшенного подземелья, но никаких новых катаклизмов не происходило.

Неизвестно, о чем она думала в эти минуты напряженной тишины, но, когда прошло достаточно времени после поколебавшего землю удара, она посмотрела вверх, туда, где ступени круто взбирались к положенным плашмя металлическим створам, и позвала своего пса:

— Пошли, Ред, посмотрим, что это было.

* * *

Когда они выбрались наверх, картина, представшая взглядам человека и собаки, была удручающей: здания стояли на месте, но кое–где с крыши сорвало листы покрытия, оконные стекла хрустким крошевом стелились под ноги, частокол за рухнувшим навесом устоял, но колья, ранее накрененные в сторону сельвы, теперь неестественным образом наклонило остриями внутрь двора, по небольшому и всегда спокойному озерку гулял вал воды высотой в полметра, одну из лодок сорвало с привязи и теперь носило по водной поверхности, грозя опрокинуть и затопить…

Однако все это были мелочи, и в первый момент взгляд девушки приковали к себе не эти незначительные разрушения. В полукилометре от ее дома горела сельва, там полыхал огонь, что–то звонко лопалось, а в небеса тянулся изогнутый ветром шлейф жирно–черного дыма, который застилал собой солнце, превращая его диск в кроваво–красное блюдце…

Первым ее порывом было бежать туда, посмотреть, что же случилось на самом деле, но, не сделав и шага, она вдруг мысленно осеклась, остановилась, вспомнив безусловную мудрость: