Читать книгу - "Ветер в его сердце - Чарльз де Линт"

пряча от себя самой гнев на подругу: ну с какого фига та не рассказала, что с ней происходит, зачем сиганула в дурацкую воду?! Лия лукавила с собой, упрощала, но вопросы, на которые мучительно хотелось найти ответ, все равно оставались. Как Эйми удавалось выглядеть такой беззаботной и бесстрашной, пряча под маской веселой девчонки столько боли? Почему она не поделилась с Лией этой болью, не доверилась ей? И самое главное, почему сама Лия ни разу не обратила внимания на то, что с Эйми, стремительно погружавшейся в трясину депрессии все глубже и глубже, происходит что-то неладное?

Ей хотелось вспомнить все самое лучшее в подруге, но она не знала, с чего начать. Печальная истина заключалась в том, что она толком не знала настоящую Эйми…

Впрочем, отголоски прошлого являлись лишь дополнением к невообразимому настоящему. Отныне Лия жила в магической реальности. В реальности иного мира. Мира зверолюдей. Поначалу ей казалось, что она грезит наяву или сходит с ума, но с течением времени все странное стало настолько привычным и естественным, что прежняя жизнь в Ньюфорде теперь казалась пресной и скучной. Хотя, по словам Марисы, магического в городе тоже было хоть отбавляй, только далеко не все это замечали.

Когда из дома начинали доноситься какие-то звуки, Лия, понимая, что связаны они с пробуждением Эгги, откладывала дневник и направлялась на кухню, чтобы разжечь плиту, поставить чайник и приготовить завтрак. Потом они вместе со старой художницей пили свежий чай и завтракали.

Остаток утра Лия проводила со старушкой, жадно впитывая ее знания о здешних краях, племени кикими и майнаво из каньонов. Порой — если речь заходила о ком-то, кого художница знала лично, — Лия просила художницу проиллюстрировать свой рассказ, и та охотно перебирала картины до тех пор, пока не находилась нужная.

После обеда Эгги отдыхала, а Лия занималась исследованиями для одного из своих блогов или болтала с друзьями из Ньюфорда. С Марисой они разговаривали по телефону почти каждый день, а эсэмэсками обменивались постоянно. Прочим друзьям объяснить свое исчезновение Лие оказалось несколько затруднительно, но перемены в ее жизни все восприняли благосклонно. Джилли пришла в восторг и даже добилась от Лии обещания, что та пригласит ее к себе, как только обзаведется собственным жильем.

— Я не буду мешаться, — уверяла Джилли по телефону Лию. — День-деньской буду пропадать за рисованием. — Пауза. — И тусить со зверолюдьми!

К концу фразы ее голос звенел.

Такая она, Джилли. Ей достаточно одного упоминания о чем-то необычном, чтобы она бросила все свои дела и примчалась из любой точки Вселенной.

— Не хочу тебя расстраивать, — отозвалась Лия, — но они не сходят с ума от нетерпения в ожидании тебя. Ты ведь это понимаешь, да?

— Ой, ну не будь такой вредной. Ты меня даже не заметишь. Стану тихой мышкой, никому не буду надоедать и лезть в чужие дела.

Лия, отлично зная подругу, рассмеялась в ответ.

В Интернет она выходила со своего ноутбука через свой же телефон, поскольку мобильная связь здесь была вполне приличной, а Эгги пользовалась только стационарной. Тариф Лия подобрала неплохой, но все равно старалась сводить пребывание в сети к минимуму.

Ужинали они на крыльце, любуясь закатом. Обычно вечерами к ним наведывались гости — регулярно, через день, приезжали Рувим или Томас, доставлявшие из фактории продукты, остальные приходили от случая к случаю. А вот кем — настоящими людьми или майнаво, принявшими человеческий облик, — являлось большинство этих посетителей, Лия не знала. Впрочем, нескольких она опознала по созданным Эгги портретам — за вычетом длинных кроличьих ушей, заостренных рогов, раздвоенных змеиных языков и прочих частей их звериных сущностей, что изобразила художница.

Ну и конечно, всегда вокруг бродили собаки — иногда какая-нибудь псина забредала в дом, и тогда Лия со щемящей болью в сердце вспоминала рассказ Джека, племянника Рувима, о том, что Руби сожрала ведьма.

Чаще остальных к Эгги заглядывали Морагу и Стив, иногда даже в один и тот же вечер. Стива неизменно сопровождала Калико, что Лию радовало по-настоящему. Все-таки исчезнуть из внешнего мира — это одно (собственно, сама она, по сути, проделала то же самое и отлично понимала бывшего фронтмена «Дизел Рэтс»), а оказаться еще и в одиночестве на новом месте — совершенно другое. Самоизгнание вовсе не подразумевает изоляцию.

И Лия была признательна новым знакомым, что своим поведением они позволяли ей ощущать себя желанной гостьей в этом незнакомом мире. Впрочем, нет, не совсем так. Как правило, в чужой, давно сложившейся компании чувствуешь себя посторонним — не потому, естественно, что тебя намеренно игнорируют и не допускают в общество, — поскольку давнишние знакомые, следуя своим устоявшимся привычкам, обсуждают незнакомых тебе третьих лиц или вспоминают некие общие приключения. В принципе, Лию вполне устраивала роль слушательницы — сиди себе тихонечко в уголке крыльца и мотай на ус, — однако кто-нибудь из компании Эгги обязательно подключал к беседе и ее, уточняя, о чем или ком идет речь.

Так и было, когда Морагу, Стив и Калико впервые при Лие заглянули к старой художнице. Сначала поболтали о том о сем, а потом, после паузы, Коул поерзал на месте и поинтересовался:

— А где Руби? Что-то не видать ее.

Эгги вздохнула:

— Она предложила себя эчисере.

При этих словах Морагу напрягся и уставился на хозяйку.

— Что это значит? — не понял Стив.

— Это значит, — принялась объяснять художница, — что Руби обменяла собственную свободу на свободу Сэди, когда после той истории в полицейском участке на девочку навалились новые проблемы.

— А племянник Рувима сказал мне, что ее сожрали! Значит, его слова не стоит воспринимать буквально, да? — вмешалась Лия.

— Разницы по сути никакой, — покачала головой Эгги. — Отныне душа Руби безраздельно принадлежит колдунье.

— Это правда? — спросил Стив у шамана.

— Мне нужно знать об этом побольше, — ответил Морагу. — О какой эчисере идет речь?

— Подробности может рассказать Мэнни. Он был там, когда все произошло, — сказала художница.

Стив взглянул на Калико и поднялся. Собаки вскинулись на его движение, но затем снова улеглись.

— Тогда мне нужно поговорить с Мэнни, — объявил Коул.

Лисолопа кивнула.

— Мне всегда нравилась Руби, — раздвинув губы, она продемонстрировала угрожающий оскал острых зубов, а потом хищно ухмыльнулась. — И мне еще не доводилось лакомиться сердцем эчисеры.

— Поосторожнее с такими вещами! — бросил Морагу.

— Знаю-знаю, тебе ни к чему, чтобы это сказалось на племени. Но беспокоиться не о чем. Это проблема майнаво, и мы уладим ее по-своему.

— Я хочу заметить, что такие ведьмы очень опасны, — отозвался Морагу.

— Вот и чудненько, — снова ухмыльнулась лисолопа и, выскользнув из кресла, присоединилась к Стиву.

Лия посмотрела вслед