Читать книгу - "Солдат, не спрашивай - Гордон Диксон"

— Я уже говорил тебе, — произнес он со своей обычной холодностью в голосе, — что решать здесь нечего. Ты можешь продолжать придерживаться абсурдного мнения, что в зависимости от того, что ты решишь, ход событий изменится. Я так не думаю — и поскольку я предоставил тебе полную свободу делать все, что ты хочешь, и принимать какие тебе заблагорассудится решения, то, в свою очередь, я настаиваю на том, чтобы ты избавила меня от участия в этом фарсе и предоставила возможность заниматься своими делами.

С этими словами он взял с колен книгу.

По щекам Эйлин потекли слезы.

— Но я не знаю — я просто не знаю, что делать! — всхлипывала она.

— Ну так не делай ничего. — Дядя перевернул страницу книги.

Эйлин продолжала молча плакать. Джэймтон Блэк обратился к ней.

— Эйлин! — Он говорил тихим, спокойным голосом, лишь с намеком на акцент, — Разве ты не хочешь выйти за меня замуж и сделать мой дом на Гармонии своим?

— Да, Джэми, очень хочу! — воскликнула она, поворачиваясь к нему, — Конечно, да! Просто я не уверена, что это будет правильно! Разве ты не понимаешь, Джэми, я должна принять правильное решение. А я не знаю — я не знаю!

Она резко повернулась ко мне:

— Там! Что мне делать? Уезжать или нет?

Ее неожиданное обращение ко мне странно напоминало эхо тех голосов, что обрушились на меня в Индекс-зале. Мне тут же показалось, что библиотека как-то странно увеличилась в размерах и осветилась. Высокие стены в книжных полках, сестра с заплаканным лицом, обращающаяся ко мне, молчаливый молодой человек в черном и мой дядя, тихо читающий свою книгу, — все это неожиданно предстало в каком-то сверхизмерении. Я словно и видел все это и смотрел сквозь это одновременно. Неожиданно я понял дядю, впервые в жизни понял, что, несмотря на свою очевидную отстраненность, он уже решил для себя, каким образом я отвечу на вопрос Эйлин.

Скажи он моей сестре: «Останься», я бы постарался сделать все, чтобы она ушла из этого дома, даже, если понадобилось бы, применив грубую силу. Он хорошо знал о моем инстинктивном стремлении во всем ему противодействовать. И таким образом, ничего не предпринимая, он избрал дьявольский (или богоподобный) нейтралитет, оставив меня по-человечески уязвимым, предоставив все решать мне. И конечно же, он был уверен, что я поддержу решение Эйлин уехать с Джэймтоном Блэком.

Но на сей раз он ошибся. Он не заметил перемен во мне, моего нового знания, указывавшего мне путь. Для него «Разрушай!» было лишь раковиной, куда он мог спрятаться подобно моллюску. Я же сейчас, в своей лихорадочной просветленности, увидел все это как нечто большее — как оружие, которое можно было обратить даже против этих демонов с Молодых миров.

Теперь Джэймтон Блэк уже не вселял в меня ужас. Вместо этого мне не терпелось испытать на нем мою новую силу.

— Знаешь, — спокойно ответил я Эйлин, — по-моему, тебе лучше не уезжать.

Она так уставилась на меня, что я подсознательно понял: в душе она рассуждала так же, как и дядя, надеясь, что в конце концов я посоветую ей поступить по велению сердца. А сейчас я вдруг взял и выбил ее из колеи. Я же, стараясь как можно надежнее обосновать свое мнение, торопливо продолжал, тщательно подбирая слова.

— Гармония — не место для тебя, Эйлин, — мягко увещевал я сестру, — Ты же знаешь, насколько жители этой планеты отличаются от нас, землян. Ты не будешь чувствовать себя уверенно. Ты не сможешь приспособиться к ним и к их образу жизни. Кроме того, этот молодой человек — офицер, — Я постарался с возможно большей симпатией посмотреть на Джэймтона Блэка. Он тоже повернулся ко мне; его тонкое лицо было абсолютно спокойным.

— Ты знаешь, что это означает на Гармонии? — спросил я. — Он военный. В любой момент его контракт может быть продан, и он тебя покинет. Его могут послать туда, куда ты за ним последовать не сможешь. Вдруг он пробудет вдали долгие годы. Или даже вообще не вернется, если его убьют, что весьма вероятно. Ты этого хочешь? — И жестоко добавил: — А достаточно ли ты, Эйлин, сильна для таких испытаний? Никто не знает тебя лучше, чем я.

Я замолчал. Дядя так и не оторвал глаз от книги и даже не взглянул на меня. Но я заметил — и почувствовал при этом скрытое удовлетворение, — что его пальцы, державшие книгу, слегка дрожали, выдавая чувство, которого он в себе никогда бы не признал.

Что же касается Эйлин, то она просто не верила своим ушам с первых же моих слов и молчала все это время. Теперь же она издала лишь один тяжелый вздох, почти всхлип, выпрямилась и посмотрела на Джэймтона Блэка.

Она ничего не сказала. Но и этого взгляда было достаточно. Я тоже наблюдал за Блэком, ожидая хоть какого-нибудь намека на эмоции, — нет, его лицо только несколько погрустнело и странно смягчилось. Он сделал два шага к Эйлин и теперь стоял прямо перед ней. Я напрягся, готовый, если будет необходимо, еще раз высказать свое мнение. Но он лишь тихо заговорил с ней в странной церковной манере, которую, как я читал, его народ использовал при общении между собой. Я впервые слышал подобное.

— Итак, ты не желаешь последовать со мной, Эйлин? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой и отвела взгляд.

— Я просто не могу, Джэми, — прошептала она. — Ты же слышал, что сказал Там. И это правда.

— Это неправда, — произнес он тем же тихим голосом, — Но лишь прошу: не говори, что ты не можешь. Сознайся просто, что не желаешь, и я более тебя не потревожу.

Он ждал. Но она по-прежнему смотрела в сторону, боясь встретиться с ним взглядом. Наконец, собравшись с духом, она покачала головой.

Джэймтон глубоко вздохнул. За все это время он ни разу не взглянул ни на меня, ни на Матиаса. Его лицо оставалось по-прежнему бесстрастным. Он повернулся и тихо вышел из библиотеки, из нашего дома и из жизни моей сестры. Навсегда.

Эйлин выбежала из комнаты. Я посмотрел на Матиаса. Тот невозмутимо переворачивал страницы своей книги, тоже не глядя на меня. Впоследствии он никогда не вспоминал о Джэймтоне Блэке.

Не вспоминала и Эйлин.

Но менее чем через полгода она без лишнего шума представила свой контракт на продажу на Кассиду и вскоре улетела туда работать. А спустя несколько месяцев вышла замуж за молодого человека, уроженца этой планеты, которого звали Дэвид Лонг Холл. Ни я, ни Матиас ничего об этом не слышали, а узнали только через несколько месяцев после свадьбы. Правда, не от нее самой.

Но к тому времени меня это совершенно не волновало. Потому что мой успех тогда, в дядиной библиотеке, указал мне путь, по которому следовало идти. Я начал продумывать технику манипулирования людьми. И вскоре уже вовсю шагал по дороге к цели — к силе и свободе.