Читать книгу - "Ратибор. Возмездие - Александр Фомичев"

«Ну что, попался, птенчик⁈ — раздалось в мозгу у Ратибора донельзя довольное, злорадное шипение. — Конечно, попался, мгновенно превратившись в очередного беспомощного жалкого людишку, коих я периодически на обед лопаю с неизменным аппетитом! Человеческое мясо, знаешь ли, обладает весьма пикантным, даже, можно сказать, изысканным, бесподобным вкусом, который ни с чем не спутать. Стоит один раз попробовать, и всё, пропал, ибо затем на прочую, даже самую нежнейшую животную вырезку будешь взирать совершенно равнодушно».

Пурагелис досадливо крякнул, точно сожалея о том, что потерял интерес к нормальной еде, а после ядовито продолжил:

«Ну а тебя, варвар, я сейчас проглочу так вообще с превеликим удовольствием! Будешь у меня не один месяц в утробе перевариваться! И за всё это время, клятвенно обещаю, твоя душа жутко настрадается, ха-ха! Как, впрочем, и во все последующие столетия её невыносимые муки не утихнут ни на миг, ибо она фактически уже принадлежит мне!..»

Тёмный колдун, очевидно, очень довольный собой, торжествующе гоготнул, а потом на секунду замолчал, словно вспомнив нечто важное. Но вот он наконец изрёк явно прилично волновавший его вопрос:

«Кстати, слыхивал, ты ни разу не проигрывал никому в поединке? Что ж, безмерно рад сегодня прервать твою победную серию! Должен признать, мне безумно приятно, что енто именно я остановил несокрушимую поступь знаменитого рыжего медведя!.. Причём в его стихии, то бишь физически, без применения какой-либо магии! Оборотка в гигантского змея, конечно, за волшбу не считается, ведь превращение в свою вторую сущность так же естественно для волшебника, как простому человечишке сходить на нужник!»

Пурагелис, изливавший тонны язвительной желчи на своего молчаливого пленника, явно наслаждался одержанной победой. Но кинув опасливый взор наверх, тёмный волшебник моментально осознал, что дело принимает дурной поворот, ибо его пузатый владыка вдрызг уступает в схватке славянскому богу. Тогда глава Роковой Длани, шустро придя в себя от пережитого крайне неприятного шока, с несказанным облегчением судорожно прикинул, что Сварог, уверенно одерживающий верх в битве небожителей, по установленному им же самим кодексу чести по идее не может непосредственно, в своём истинном обличье влезать горой за рыжебородого витязя, коли тому противостоит пусть и могущественный колдун, но всё же такой же смертный, как и его боец. А это значит, что непосредственной угрозы от славящегося своим благородством бога небесного пламени нет. И всё-таки Пурагелис решил не рисковать да побыстрее убраться долой с очей сурового русогривого небожителя. Пред тем, правда, пусть и мелочно, но отомстить за павшего Ахримана, на глазах у Сварога умертвив его, без сомнения, самого лучшего воина.

«А ну, в моргашки мне смотри! — сетчатый питон чуть ослабил хватку на шее Ратибора, позволив ему строптиво вскинуть огненную гриву. — Хочу, чтобы последнее, что ты увидел перед смертью, рыжий топтыга, была моя довольно скалящаяся рожица!»

С этими словами Пурагелис поднял голову своего второго естества на уровень физиономии дюжего ратника и впился немигающим чёрно-желтоватым взором в синие глаза огневолосого витязя. И тем самым самовлюблённый колдун допустил очень большую, можно даже сказать, роковую для себя ошибку, ибо Ратибор тут же дёрнулся вперёд; спустя миг его чугунные челюсти стремительно сомкнулись прямо на морде не успевшей отпрянуть огромной змеи, вцепившись той в ошарашенную моську мёртвой хваткой.

Громадный питон разъярённо зашипел, после чего что есть мочи сжал свои смертоносные объятия, явно намереваясь перекорёжить чемпиону Кузгара всё тулово. Толстые кости Ратибора натужно затрещали, но, к несказанному удивлению Пурагелиса, выдержали его мощнейший натиск, что на памяти тёмного колдуна ранее ещё никогда не случалось.

Тем временем огневолосый богатырь довеском напряг могучие мускулы, пусть с невероятным трудом, но всё же успешно сопротивляясь и повторной, ещё более сильной атаке гигантской холоднокровной рептилии. И вместе с тем Ратибор ещё пуще сжал челюсти на носопырке здоровенного пресноводного гада. Крепкие белые зубы «рыжего медведя» прокусили стальные чешуйчатые пластины, защищавшие мордаху второго естества Пурагелиса, а затем глубоко вонзились уже непосредственно в плоть сетчатого питона, явно при этом задев некие особо чувствительные рецепторы жуткой твари, ибо та аж вся содрогнулась от прокатившейся по ней, словно гранитной колотушкой, волне нестерпимой боли.

Пурагелис попытался вырваться из «зубного капкана» рыжебородого русича, резко дёрнувшись влево-вправо, но тем самым спровоцировал уже раскаты болевого грома, яростным набатом прогремевшие у него в голове, ибо Ратибор впился зубами ему в рыло намертво и отпускать даже не думал, прекрасно осознавая, что если разожмёт челюсти, то второго такого шанса на спасение уже не предоставится. Потому огнекудрый витязь, несмотря на все попытки освободиться неистово мотающего ромбовидной башкой оппонента, слабины не дал и челюстей не разомкнул. Наоборот, его крепкие зубы лишь ещё сильнее вцепились в крайне чувствительную харю заклятого врага, заставив, наконец, того взвыть в безудержной злобе:

«Пусти, рус! Пусти! Немедля! Иначе я тебе!..»

«Ты знаешь, — гневно перебил мысленный вопль Пурагелиса Ратибор, также перешедший на телепатический разговор, — я, слава богам, людей никогда в жизни не ел и не собираюсь! Но вот змей всяких разных доводилось лопать неоднократно! И варёными, и жареными, и копчёными, и даже сырыми пробовал! Прямо тебе скажу — объедение! Посему, как сдохнешь, сварганю, пожалуй, из твоей второй ипостаси себе наваристый супчик! Надеюсь, ты не против, гадёныш? И да, ента, не вздумай только оборачиваться в обратку, не лишай меня сытного обеда!..»

Ратибор своими словами явно подстегнул заклятого врага на совершение опрометчивых поступков. Пурагелис, в мозгу которого знатно помутнело от беспрестанно пронзающей его с головы до хвоста адской боли, совершил последнюю в своей жизни оплошность, и в самом деле неосознанно став превращаться назад в человека. Стальные канаты сетчатого питона сначала ослабли, затем разжались, а после и вовсе скукожились, далее принявшись быстро трансформироваться в худосочное тулово тёмного колдуна. И вот глава Роковой Длани, ошарашенно щупая свою окровавленную, страшно изуродованную зубами Ратибора физиономию, на всю округу в отчаянии взвыл