Читать книгу - "Я вам не Сталин… Я хуже! Часть первая: Перезагрузка системы. - Сергей Николаевич Зеленин"

- лишь зависит, насколько глубоко вглубь страны она отступит, прежде чем остановится.

Опершись подбородком на подставленную руку, не отводя от неё глаз, я внимательно слушаю и лишь согласно киваю.

- Но ведь большая часть еврейского населения живёт у самой западной границы СССР… И они обречены(!) на ужасную смерть(!!) в случае отступления Красной Армии!!! Неужели, товарищ Сталин, Вы не предпримете никаких мер, чтоб их спасти?

 

Она замолчала ожидая ответа, а я его не знал… Вот всё знаю – почти всё, а как спасти евреев в западных областях Советского Союза…

Категорически нет!

Тяжело вздыхаю:

- Этого вопроса я ждал… И боялся его больше всего. Да, да! Вы не ослышались, уважаемая Полина Семёновна: именно так – боялся!

Встаю и не спеша нарезая круги вокруг столика, как бы размышляя вслух:

- Вся наша беда в том, что после депортации евреев из-за «Черты оседлости» в 1915-м году, у центральной власти нашей страны очень плохая репутация в тех районах. Я уже не говорю про то, что творили наши казачки – посланные проводить это «мероприятие»… Но те евреи, кому удалось по тем или иным причинам избежать «счастья» быть переселённым вглубь России – благополучно пережили германскую оккупацию 1915-1918-го годов. А вот оказавшиеся в числе «перемещённых лиц» - в огромной своей массе погибли от голода, холода и болезней или же потеряли своих близких уже в Гражданской войне в результате погромов.

Остановившись напротив Жемчужиной:

- Евреи западных областей отлично знают и помнят это. И, чтобы из Москвы не говорили – ни за что ей не поверят.

 

Сделав ещё круг:

- Ну, хорошо… С помощью войск НКВД можно просто взять и ничего не объясняя, депортировать еврейское население на восток.

Про себя:

«Ещё и не таких в сорок восемь часов выселяли!».

- Конечно, для взрослых евреев работы там валом – особенно в местах наиболее густого произрастания тайги. Поэтому место на нарах в землянке и кусок «чёрной мацы» - каждому найдутся…

Потянув ноздрями воздух, с явным ужасом – самого пронявшего:

- …Однако, куда девать детей, женщин и стариков? Нет там жилья, понимаете? От слова «вообще», нет! Ни лишнего, ни просто необходимого - для нормального человеческого существования. Даже на «великих стройках коммунизма», местные рабочие ютятся по углам насыпных бараков - даже не мечтая, например, об коммунальных квартирах как в Москве…

- …Как и в 1915-м, самые слабые – дети и старика, перемрут в лагерях для перемещённых лиц. А всё выжившие евреи - так люто возненавидят товарища Сталина, Советскую Власть и весь русский народ в целом, что…

Хотел сказать: «…Устроят ещё одну Октябрьскую революцию и такую Гражданскую резню – что Гитлер нам с вами мелким поцем с Привоза покажется», - однако посмотрел на нехорошо зыркающего в мой адрес Мехлиса и осекся.

Вместо этого:

- Чем в этом случае, я окажусь лучше нацистов и их «Планом по…»? Да ничем!

 

Однако вдова «Железного наркома» была далеко не дурой и, весь расклад поняла с полуслова.

Я сел на место и сожалея что самовар уже остыл, наливаю себе ещё стакан… Жемчужная же наоборот – соскочила и горячо заговорила:

- Я знаю, что делать, товарищ Сталин!

Сахар растворялся плохо, поэтому я ожесточённо работал ложкой, казалось бы полностью – как будто от этого зависело всё и вся.

Не поднимая глаз:

- Ну, ну… Я внимательно Вас слушаю, Полина Семёновна.

 

Она заведясь как бы не на полчаса - тараторила сорокой, а мы с Мехлисом внимали, с трудом понимая этот поток сумбурного сознания. Впрочем, со стороны наверняка казалось, что я больше занят чаем…

Наконец добившись того, что сахар растворился без остатка, поднимаю стакан, перевожу на неё взгляд и…

И так и замер!

Высокая грудь вздымается от возбуждения, карие очи сверкают, щёки горят: не дать ни взять - размахивающая мечом Юдифь, собравшаяся с мешком по голову бесноватого Адика.

Смотрю на неё – налюбоваться и глаз отвести не могу!

Вспомнил её с задранным подолом, вообразил в том же положении - но уже без трусиков и у меня… Хм, гкхм…

Ну, мужики поймут!

В панике:

«Мля… Что делать? Ведь после обеда у меня совещание с чекистами… Мне что: так и идти к ним - со вздыбившимися спереди штанами?!».

Решил думать об антисемитизме – авось пройдёт…

 

***

Вообще-то надо признаться, я евреев не люблю.

И считаю, что каждый психически здоровый и не относящийся к этой       нации человек, должен быть хотя бы чуточку – но антисемитом.

Это – нормально!

При всех своих несомненных и известных всем достоинствах, этот народ имеет и немало отрицательных черт: палец им в рот не клади и шибко большой воли не давай…

На шею сядут и там гадить начнут!

Поэтому наша с ними «дружба» закончится с последним выстрелом Второй мировой войны и моими словами примерно такого содержания:

- Мы с вами друг другу помогли и, на этом всё… Давай до свидания!

 

Но, каким бы махровым антисемитом я не был, хорошо помню:

Во-первых, моего деда по отцу – убили… Убьют! …вовсе не евреи. И трех братьев у деда по матери – тоже не они.

А во-вторых, нем…

Хм, гкхм…

Германцы в своём антисемитизме, буквально перескочили за грань добра и зла!

Я понимаю: если считаешь кого-то своим врагом – его надо уничтожить…

Но то что творили эти европейцы - это уже слишком!

Есть же какая-то «красная линия» - перейдя которую человек перестаёт быть человеком и превращается в чумную крысу, единственное милосердие к которой – безжалостное уничтожение всего крысиного поголовья.

И я не Сталин, который вдруг заявил (сам додумался или подсказал кто, неважно) в конце войны:

«Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся».

Это, что за херня получается: раз в столетие к нам будет вторгаться очередной Гитлер, а германский народ - как бы не при делах?

Нет, уж: в этот раз не пролезет.

Я вам не Сталин… Я хуже!

Вы сами сказали, никто вас за язык не тянул:

«Один народ, один Рейх, один Фюрер»…

Вот в такой последовательности, только с конца и уйдёте все в историческое забвение!

 

***

Замолчав и топнув ножкой, Жемчужина в отчаянии:

- Иосиф Виссарионович! Вы меня совершенно не слушали!

Сделав большой глоток уже почти холодного чая:

- Ну, почему же, Полина Семёновна? Не знаю как товарищ Мехлис, а я Вас слушал и