Читать книгу - "Обратный отсчет: Равнина - Токацин"

пустых складов встал посреди ущелья, перекрыв его с «востока». Второй, поддерживаемый со всех сторон гигантскими змеями, сейчас медленно поднимался из-под обрыва. Ещё десяток секунд — и он перевалил через край, и его торец лёг на змеиные витки, всплывшие из скалы. Текк’ты, привставшие на хвостах, ненадолго замерли, копя силы для рывка. Гедимин следил за ними во все глаза, и его запястье и согнутые пальцы ныли от напряжения. «Защитное поле сейчас нельзя. Только помешаю,» — думал он, стискивая зубы. Здание дрогнуло и поползло от края. Змей, дугой вылезший из скалы, подхватил фундамент на спину, и он поехал по его телу, как по гигантскому рельсу. Только он сейчас и удерживал ангар — центр тяжести лежал на его хребте. «Склад пустой. Внизу — ничего важного,» — в очередной раз напомнил себе Гедимин. «А если уронят, — мелькнуло в голове, — станция пройдёт внеплановые сейсмоиспытания.»

…Айзек отошёл на пару шагов и посмотрел на ангар, склонив голову набок.

— Сойдёт. «Восток», считай, прикрыт.

Он оглянулся на барак. Там, у дверей, уже топтались филки со свёрнутыми подстилками в руках. Комендант, вышедший за ворота, что-то бурчал, повернувшись к переселенцам. Филки только отмахивались.

«Барак №2» — вырезал Гедимин над входом и теперь втирал в прорези клейкий светящийся пигмент. На другом торце уже горела надпись «ПТЦ» — «прядильно-ткацкий цех», как должен был расписать сармат — но решил не занимать зря место. Вентиляционные лючки были распахнуты настежь, за ними светилась одинокая термочаша и пара внутренних фонарей. Сдвижные переборки склада «вплавились» в полы и крышу, превратившись во внутренние стены. Дверные проёмы Текк’ты проделали, как пришлось, и в основном криво и без выраженных углов. Двери в цехах Гедимин выровнял, хотел выровнять и в жилых отсеках, но посмотрел на выступы-крепления под дверные занавеси, на ребристые стены — и махнул рукой. «Тут хоть потолки нормальные. А в столярке пусть аборигены сидят. Всё лучше, чем в шатрах. Туда и повозки затолкать можно…»

Краем глаза он видел, как из-за обрыва выглядывают удивлённые Джагулы. На новое здание таращились отовсюду — и из-под «восточного» склона, и из-под «южного». Вроде бы у Джагулов были свои дела — они вынесли с «передвижного склада» горы мокрых накидок и подстилок и теперь развешивали их на костяных жердях, воткнутых во все выемки брони — но Гедимин постоянно видел чьи-то морды, выглянувшие из-под тряпья и шкур и повёрнутые к холму. Рассмотреть их становилось труднее с каждой вывешенной накидкой. Зверь лежал спокойно, только глаза, высовываясь из-под брони, косились на тряпьё. Шкуры качались на ветру, те, что полегче, сразу нацепили на острые крючки. «А там потеплело,» — подумалось Гедимину, когда очередной «дозорный» высунулся из-под свисающей одежды в одной набедренной повязке. «Или они так к мытью приготовились?»

— Да что я, надолго? — донёсся с «западного» края плато недовольный голос Вепуата. — Но надо же тренировку…

— Подождёт, — бросил, отходя от него, Кенен Гварза. — Кет занят, ты его подменишь. Кочевники должны быть помыты, душевая — не поломана и не разграблена. Задача ясна?

Кочевники уже стягивались к прозрачному коридору, проложенному из ущелья к душевой. Гедимин, разбирающий «асбестодробилку», слышал их взволнованное рявканье. В норе у душевой что-то потрескивало. Её житель наружу не вылезал, но на сигма-сканере проступала морда, развёрнутая к выходу, и расширенные от удивления глаза. Гедимин разглядел на экране третье веко — тонкую трепещущую плёнку. «Трилобит», повисший в небе высоко над душевой, мерно раскачивался вперёд-назад, помахивая хвостом. Лопасти пока были сложены, крылья — чуть высунуты.

…В этот раз Вепуат не удержался от восторженного вопля. Он снова болтался над спиной «трилобита» на тросах-щупальцах. Теперь их было два, и сармат держался за их петли, расправив чёрные крылья. Существо, вцепившееся в его спину, раздуло все внутренние полости. Теперь его и издалека нельзя было принять за скафандр.

— Смотри! — весело крикнул кому-то Айзек; с кем он говорит, Гедимин не видел — стоял к командиру спиной и взглядом провожал улетающего туун-шу.

— Провались я в бездну, — пробормотал знакомый голос, и следом раздался громкий треск смыкающейся клешни. — Это он так случайно или нарочно?

— Это такое развлечение, — хмыкнул Айзек, и Гедимин наконец обернулся и кивнул озадаченному Хассинельгу. Страж следил за удаляющимся «дирижаблем», забыв даже о воткнутом в гравий посохе.

— Хиги так делают, — пробормотал он, покосившись на Гедимина. — Но у них-то крылья…

Айзек снова хмыкнул.

— С авиацией вопрос, считай, решённый. Филки уже просились в полёт. Проблемы пока с дальностью и выгрузкой… Гедимин! Что насчёт парашютов? Асаан, как я посмотрю, довольно прочен. Купол выдержит? А стропы?

Гедимин ошалело мигнул. «Какие, в ядерный могильник, парашюты⁈»

— Айзек, мне не до шуток, — он сердито сощурился. — В столице лежат тридцать тонн руды. Тут работа практически закончена. Мне пора отправляться…

— Ураган, — страж махнул посохом куда-то вверх. — Два опасных дня.

— Послезавтра, — кивнул Айзек. — Во время урагана лучше никуда не бегать. А вообще, атомщик, ты прав. Но вот детали плана… Хассек, что там, в столице?

Страж криво ухмыльнулся.

— Шесек только и говорит, что о вашем металле. Очень ждёт Дим-мина. Но вот… — он, помрачнев, покосился на посох. Айзек недобро сощурился.

— Другие стражи настроены против? И Кайшу ничего не может с ними сделать? И нас, если мы сунемся в столицу, встретят огнём?

Хассинельг уткнулся взглядом в гравий.

— Ну, не прямо уж огнём… — пробормотал он без особой уверенности. — И Сердце вступится, и старейшина Кайри. Но шуму будет… Много шуму, и кто-нибудь разволнуется, и Пламя…

Он передёрнул плечами. Гедимин тяжело вздохнул.

— Если эта грёбаная станция, которую мы тут строим, никому не нужна…

Айзек с грохотом опустил руку ему на плечо.

— Спокойно! Мн-да… Мы пришли работать, а не влезать в чужую грызню. А если уж грызня мешает работе… Есть способы попасть в литейню и не привлечь внимание всей столицы? Без почётного караула мы обойдёмся.

Хассинельг разглядывал наконечник посоха, будто в первый раз его увидел.