Читать книгу - "Инквизитор Рейвенор - Дэн Абнетт"

Утро выдалось холодным, но хотя бы не было дождя. Небо опустилось серой дымкой на общий блок А, на самое сердце Петрополиса. Когда представитель Магистратума Дерек Рикенс вылез из своего матово-черного бронетранспортера на широкой каменной площади Темплум-сквер, то первое, что он заметил, так это толпу зевак, сгрудившихся возле главных врат великого храма, и двоих офицеров, которые не давали им приблизиться.

Рикенс направился туда. Он шел, опираясь на трость со стальным набалдашником, — наследство, оставленное давней раной, полученной при исполнении. Он посмотрел на толпу. Главным образом верующие: больные и старики, с болячками, прикрытыми намоленными бумажками, дожидающиеся, когда им позволят войти в великий темплум, чтобы получить ежедневные благословения и еду, раздаваемую сотрудниками социального обеспечения. Но были среди них и служители храма — молодые люди в алых и пурпурных рясах. Они казались опечаленными. Что же случилось, почему их не пустили внутрь?

Великий темплум был древним строением, казавшимся высоким даже по сравнению с окружающими его огромными административными башнями. Это был только один из нескольких десятков тысяч храмов и часовен Экклезиархии огромного города, но его положение придавало ему особый статус. Он располагался точно в географическом центре Петрополиса и превратился в ось всей городской жизни и веры. Именно здесь проводились важнейшие службы, именно здесь главы правительства и власть имущие справляли семейные торжества и церковные праздники, именно здесь аристократы крестили детей, женились и провожались к месту упокоения. Именно здесь прошла инаугурация лорда-губернатора субсектора.

Кивнув людям в униформе, Рикенс прошел через толпу к темплуму. Ему нравилось это место: восхитительная прохлада, табачного цвета сумрак, разноцветные окна, чувство безграничности. Куполообразный свод был настолько высоким, что нанесенные на него изображения Бога-Императора и его примархов были едва заметны в свете ламп.

Рикенс прошел вдоль нефа, постукивая тростью по мраморным плитам. Он был только крошечным пятнышком в этой необъятности. Когда скончалась его жена, он стал часто приходить сюда, чтобы посидеть и погрустить в тишине.

Младший маршал Плайтон внезапно появилась в западных дверях и, увидев Рикенса, поспешила к нему.

— Доброе утро, сэр. Простите, что пришлось вызвать вас.

— Что-то такое, с чем вы не можете справиться?

— Думаю, что это нечто такое, что вам необходимо увидеть.

Мауд Плайтон была темноволосой женщиной в начале третьего десятка, и ее несколько коренастая фигура, странно сочеталась с изящными чертами. Официальные униформа и экипировка не стройнили ее.

Рикенс был о ней высокого мнения. Мауд оказалась сообразительным и чрезвычайно способным офицером. Представитель Магистратума задумался, что же могло произойти, если она с этим не справилась своими силами.

— Подробности? — спросил он, когда они отправились к дверям.

— Умер именитый священнослужитель, архидьякон Ольсман.

— Здесь?

— Нет, сэр. На самом деле он умер в старой ризнице, но я решила, что мы должны перекрыть все здание, пока не разберемся.

— Ну и какой ответ на мой вопрос? — произнес Рикенс.

Плайтон улыбнулась. Рикенс был главой отдела особых преступлений, наименьшего и далеко не щедро финансируемого подразделения Магистратума в улье. В их задачу входило проведение расследований всего, что не вписывалось в деятельность других отделов. Они получали все странные, жуткие, абсурдные и, как правило, откровенно скучные дела, с которыми никто не захотел возиться.

Рикенс всегда задавал своим офицерам один и тот же вопрос. Почему мы? Почему это поручили особому отделу?

— Потому, что мы не знаем, к какому виду преступлений это отнести. Мы даже не знаем, преступление ли это, — сказала Плайтон. — Маршалы, первые прибывшие на место, вызвали нас, поскольку не знали, кого еще потревожить.

— Ясно.

— К тому же, сэр, есть и проблема «чужих чувств», — сказала Плайтон. — Именно поэтому я и послала за вами. Мы имеем подозрительную гибель известного священнослужителя в — давайте признаем это — самом священном здании улья. Мне показалось, что мы должны продемонстрировать, насколько серьезно относимся к делу.

«Умная женщина», — подумал Рикенс. Они прошли через западные ворота и по широкой внешней галерее отправились к входу в старую ризницу.

Несмотря на то, что ризница воспринималась как дополнительная часовня и флигель великого темплума, она на самом деле являла собой полностью самостоятельную постройку. Она была возведена на три столетия раньше темплума и в ранние годы города служила главным храмом. С ростом Петрополиса ризницу сочли слишком маленькой и невзрачной, чтобы должным образом служить процветающему улью, и тогда возле нее был возведен великий темплум, обнимающий ее и превращающий ее лишь в одну из многих своих пристроек — спален, домов призрения, благотворительных залов и церковных школ, — прижимавшихся к подолу великого храма.

Рикенс и Плайтон вошли в ризницу. Хотя она и была гораздо меньше огромного темплума, но все равно производила ошеломляющее впечатление. Узкий купол был украшен позолоченными образами на белом фоне, что вместе с вытянутыми прозрачными окнами заставляло помещение казаться значительно более светлым и изящным, чем большой храм.