Читать книгу - "Одиссей покидает Итаку - Василий Звягинцев"

— Мне все едино, — тут же отозвался Шульгин. — Я здесь этот, как его… ландскнехт. Меня попросили. Если в моих услугах не нуждаются, я хоть сегодня могу домой.

— А ты, Ира, что скажешь? Я к тебе как к эксперту обращаюсь.

— В эксперты я не гожусь. Просто ничего не знаю. Не могу представить, какие шаги предпримут или уже предприняли… мои земляки. Может, действительно махнули на нас рукой, а может, ждут нас на Земле с нетерпением. Как хотите, так и решайте… Не прощу только себе, если из-за меня и вы пострадаете…

— Ну, это совсем уже пессимизм и упадок духа. С таким настроением жить нельзя, — сказал Левашов, который и вообще был спокойнее и рассудительней прочих, а теперь, после того, как у него появилась Лариса, — особенно. — Я так думаю, что Андрей изобрел очередной изящный ход и морально нас к нему готовит… — добавил он.

— Переоцениваешь, брат. Ничего я не придумывал. Без всякой задней мысли спросил, причем даже не в разрезе пришельцев, а — вообще. Что для нас Валгалла и кто мы на Валгалле? Туристы, первопроходцы-исследователи, политэмигранты или, скажем, латифундисты-землевладельцы? Тоже вариант, доложу вам.

— А-а, тебя на классовый анализ потянуло, — догадался Шульгин. — Полезное дело, главное — своевременное. Совесть тебя мучить начала. Ходил-ходил, окидывая глазом необъятные просторы, и задумался — а не передать ли все это богатство в дар отечеству?

Новиков, начиная разговор, о таком его повороте даже не задумывался, однако изобразил неприкрытый интерес.

— Лихо ты меня вычислил. А ведь и вправду — неужто нам одним целой планетой владеть?

Он снова бросил короткий взгляд на Воронцова. Дмитрий, заметив его взгляд, едва заметно наклонил голову, будто одобряя слова Новикова.

— Если ты предлагаешь объявить официально о нашем открытии — резон в этом есть, — сказал Левашов. — Тут уж нам не смогут не поверить… Представляете, что будет?

— Что будет? Я тебе скажу, что, — с неожиданной угрозой в голосе вновь вмешался Шульгин. — Поверить-то нам поверят, когда мы им покажем твою… дырку в заборе. — Это сравнение ему так понравилось, что он помолчал и повторил: — Дырка в заборе. А за ней — прекрасный новый мир. Целая нетронутая планета. Только кому она нужна, если мы и России половину еще не освоили, а вторую уже загадили!.. Что здесь будет? Вторая целина? Виноват — третья, вторая уже есть. Или неуязвимый тыл на случай атомной войны? А то можно каторгу открыть — неограниченной вместимости…

— Ну-ну, Сашка, не заводись, — остановил Шульгина Андрей. — Хотя, пожалуй, в чем-то ты прав. И психологический аспект не стоит забывать. Созрели люди для всего этого? Как сия новость на них повлияет? А внешнеполитический резонанс? Конвенция какая-то существует насчет интернациональных прав на небесные тела… Нет, тут думать и думать надо, и не один день.

— Это ты верно говоришь — думать. Однако и снобизм из тебя прет… Люди, значит, не созрели. А ты, наоборот, созрел, и оставляешь за собой право единолично определять судьбы миров… — Левашов, пусть и редко, но все же мог иногда настроиться на такую вот ортодоксальную волну, и тогда спорить с ним становилось трудно.

— Не в снобизме дело. Спешить не надо. Поживем, посмотрим… Если хочешь — можешь на компьютере все варианты проиграть. Обстановка самая располагающая. А то ведь потом не получится: не пустят нас сюда. Объект особой важности тут будет, а не приют эскапистов…

— Например, каторга, — опять вставил Шульгин.

— Как бы и вообще куда-нибудь не деться, — кивнул Берестин. — Олег ладно, он ценный научный кадр, без него не обойдутся, а прочие для чего? Пользы от нас в государственном смысле ноль, а тайну хранить надо. И куда нас в этих целях пристроят?

— Ребята, бросьте, — наконец подал голос и Воронцов. — Не та проблема, чтобы за чаем решать. Толку не будет, а переругаемся вполне свободно.

— А что значит — эскаписты? — спросила Наташа.

— Если я правильно понял, Андрей имеет в виду принципиальный уход от действительности. Одни уходят в религию, другие в наркотики, а мы — в буквальном смысле — в мир иной.

— Да, в этом роде, — согласился Новиков, в очередной раз удивившись схожести их с Воронцовым мышления.

— Эскапизм, конечно, дело забавное, даже приятное, одна беда — из него очень трудно возвращаться в нормальный мир. Ты из-за этого и затеял нынешний разговор?

— Пожалуй, — медленно сказал Новиков. — Что-то такое я и имел в виду. Чем дольше мы тут сидим, тем труднее будет реадаптация. После нашей жизни здесь опять начинать жизнь обычного человека… Работа с девяти до шести, троллейбусы, метро, очереди в магазинах…

Наташа передернула плечами. Слова Новикова будто прямо адресовались к ней. Она вела именно такую жизнь последние годы.

— Но ведь и окончательно порвать с предыдущей жизнью мы не готовы, не так ли? — с вызовом сказала она.

Новиков уже и не рад был, что начал разговор. Расшевелить друзей ему удалось, но проблема оказалась слишком острой и грозила непредсказуемыми последствиями для сложившегося образа жизни. Жить здесь, все время ощущая, как рвутся одна за другой связи с человечеством (как бы высокопарно это ни звучало), или вернуться домой — и постоянно тосковать об утраченном? Или выбираться время от времени на Валгаллу, как на загородную дачу?

— Я смотрю, о пришельцах вы уже окончательно забыли. Или есть основания полагать, что они решили оставить нас в покое?

Слова Берестина прозвучали настолько неожиданно, что на секунду все замолчали, с недоумением глядя на него, а потом рассмеялись настолько дружно, будто услышали остроумный анекдот.

— Да… Вот блестящий образец стиля «а ля Новиков», — сказала Ирина. — Надо же так заморочить всем головы.

Воронцов тут же вспомнил подходящий к случаю эпизод из своего военно-морского прошлого, и завтрак закончился в атмосфере веселого облегчения. Похоже, что все, подойдя к краю бездны и заглянув в нее, обрадовались возможности тут же забыть об увиденном. Благо, что всерьез задуматься о том, что в ней открылось, пока не было неотложной необходимости.

…Новиков вышел на крыльцо, прикидывая, чем заняться до обеда, и главное — чем занять остальных. Можно было, к примеру, взять вездеход и прокатить девушек до дальнего распадка, где пострелять глухарей, или переправиться на тот берег, разведать, что скрывается за цепью голубых холмов, или даже попросить Левашова настроить канал перехода на пустынный атолл в Индийском океане, где сообразить нечто вроде праздника Нептуна с купанием и виндсерфингом. В любом случае требовалось действие, чтобы сбить минорный настрой. Даже самой интеллектуальной компании нужны иногда простые развлечения. И внезапно подумал, сколь часто подобные проблемы возникали перед диктаторами.

За спиной у него открылась дверь. Воронцов, уминая пальцем табак в большой вересковой трубке, подошел и сел боком на перила. Чиркнул спичкой и долго водил ею над жерлом своего курительного устройства, добиваясь, чтобы табак затлел равномерно и на должную глубину. Затянулся, неторопливо выдохнул дым, полюбовался, как он медленно поднимается вверх в сыром и неподвижном воздухе.