Читать книгу - "Пустота - Майкл Джон Харрисон"

Ассистентка снимала угол у знакомой женщины по фамилии Бонавентура, хозяйки бара на Стрэйнт-стрит рядом с Зоной Явления. По ночам факелы взлетающих ракет озаряли комнату, пронизывая теплый воздух светом и вызывая впечатление скверного сна в баке, психической отдачи от ретрансляции механизмами бака мыслей и чувств прошлых клиентов. Они выступали на стенах многослойным цветастым вихревыпотом, точно граффити, нанесенные друг на дружку. Карты, артефакты, иномирские бабочки и всякое такое. Она привыкла. Ей это нравилось – хотя слово «нравиться» она никогда не применяла к описанию собственных эмоций. Иногда ассистентка размышляла, чьи сны ей снятся здесь.

Вечером в тот день, когда она впервые услышала слово «Перлант», через стену в комнату вошел человек, которого звали Гейнс. Она тут же поняла, что это не иллюзия из прошлого. Его появление испугало ассистентку. Выкройка, среагировав на испуг, активировалась; но Гейнс каким-то образом ее отключил. Ассистентка вскочила с кровати и замерла в центре собственной комнаты, нагая и растерянная, как ребенок, слишком поздно увидевший грозящее наказание, а Гейнс тем временем обошел ее, как неодушевленное существо, и направился к окну, точно она была магазинным экспонатом и не представляла для него никакой ценности.

– Странное место для жизни, – заметил он, глядя вниз по улице, когда-то весьма приличной, а сейчас снова заброшенной. Было уже поздно. Бары и стыковки нуэвского танго мало-помалу открывались, пульсируя и подмигивая неоновыми огнями. Вещая мягкими детскими голосками, реклама патрулировала тротуары. В стенах прокатывались басовые отголоски рева ракетных двигателей. Улица раскрывалась навстречу ночи, словно стеклянистый анемон под влиянием градиента питательных веществ.

– Оно и понятно: тут такая мешанина культур, надо же когда-нибудь и отдохнуть.

– Люди только к этому и стремятся, – ответила ассистентка. Она не была точно уверена, чего хотят люди.

– Они путают его с субстанцией.

– Не понимаю, о чем вы.

Гейнс сообщил, что речь идет о подоплеке бытия.

– О том, что не все на свете – поверхности и указатели.

Она жестом обвела стены комнаты, покрытые продолжавшей слабо мерцать чешуей галлюцинаторных выпотов, неудачных или прерванных сеансов связи с другими планетами.

– А как это возможно? – спросила она. – Как вообще возможно постоянство? В физической вселенной?

Тогда он отошел от окна и остановился совсем рядом, смерив ее взглядом, полным нового интереса.

– Эй, ну я же это знаю, – ответил он. – Я его видел.

Он усмехнулся.

– И теперь оно хочет видеть вас, – добавил он.

Он был из тех людей, по чьему виду сложно сказать, старше они или моложе, чем кажется. Здоровая кожа, улыбка, словно бы полная удовлетворения от недостатков, явленных миром. Он, видимо, полагал, что ему удается скрывать глубокую затаенную горечь. Длинные седеющие волосы завитками ложились на шею; возможно, он их немного смазал гелем. Одежда из хлопковой ткани, рубашка поло, светлые парусиновые туфли со следами белой глины на мысках – обличье это с несомненностью что-то означало, но ассистентка не могла проследить нужных отсылок[12]. Тщательно подстриженная красивая седая бородка создавала впечатление, что низ его лица выступает прямо в комнату. Нос тоже красивый. Но в полумраке и гаснущих отсветах ракетного цветозапуска самыми важными чертами его облика представлялись челюсть и спокойные синие глаза.

– Вы из ЗВК, – догадалась она.

– Вы можете так считать, если хотите.

– Вы вообще здесь?

Он снова улыбнулся.

– Я выйду с вами на связь, – ответил его голос из воздуха.

Когда его не стало, ассистентка подошла к окну и постаралась разглядеть то, что увидел он. Раньше в тот же день случилась утечка математического кода из управляющих петель таранного оголовка круизного корабля, крупного лайнера компании «Креда». Дочерний код, запущенный в смешанном субстрате нанотеха и человеческих белков, ночью проник в вестибулярный аппарат невезучего жокея. Пилот успел ускользнуть через ворота порта, прежде чем код принялся изменять его, и долго шлялся по Саудади, пьянствуя в барах. К рассвету проявятся вспышки нового поведения. Порт уже закрыли, люди в униформе патрулировали его северную границу с рупорами наперевес, громогласно советуя всем держаться подальше.

– С вами все будет в порядке, если никого не касались, кроме себя. С вами все будет в порядке, если никого не касались, кроме себя.

Люди в форме озвучивали также номер колл-центра, куда следовало позвонить, если почувствуешь заразу; это никого не прельщало, потому как в среднесрочной перспективе было равносильно карантину на орбите.

Тем временем Гейнс докладывал своим коллегам о ходе проекта «Алеф». Как инспектор ЗВК по особо важным делам с достаточно широким кругом полномочий, Гейнс занимал различные пространства, преимущественно электронные; кое-что, как он жаловался, ему приходилось выполнять слишком быстро для нормальных каналов. Некоторые его действия и подручные инструменты могли показаться противоречащими законам физики. Но докладывал он в обычном виде, через голографическую уловку и систему частных сверхсветовых маршрутизаторов.

– Она не в контакте с ним, – подытожил он. – А если оно в контакте с ней, то использует для этого неизвестную нам часть своей личности.

Он мгновение выслушивал ответы, глядя в пространство, затем рассмеялся.