Читать книгу - "Детский сад - Джефф Райман"

— Не знаю, кто бы это мог влиять на тебя дурно, — заметила Ролфа. — У тебя же против этого иммунитет.

— Мы сегодня пообедаем вместе? — спросила Милена слабым, умоляющим голоском.

Ролфа стояла неподвижно, лишь мех поигрывал на слабом утреннем ветерке.

— Если ты того желаешь, малышка. — И она легонько, почти невесомо, коснулась мохнатой лапищей ее головы. И пошла дальше, в проем туннеля.

Завороженная Милена потянулась за ней, как на поводке. Боже, у нее уже есть для меня ласковое прозвище! Она покорно семенила следом, чувствуя себя маленькой и нежной.

— Ну что, назад в будни! — громко возгласила Ролфа, отворяя большие желтые двери, не нуждавшиеся в замке.

Пока шли в темноте между рядов реквизита, тишина между ними становилась все тяжелее, постепенно делаясь невыносимой. Милена жаждала потока откровений, томясь, как на медленном огне. Но ничего не происходило. «Ролфа. Ролфа, я знаю все твои мысли, знаю, что ты должна ощущать! Ролфа, скажи же хоть что-нибудь об этом. Хотя бы намеком; дай мне знак!» Но Ролфа помалкивала — бесстрастная и безмолвная, как стойки со старыми вещами.

Прокашлявшись, она прошаркала к спиртовому фонарю и зажгла свет, а потом, словно напрочь игнорируя Милену, просто уставилась на свой стол, беспорядок на котором бросался в глаза едва ли не больше прежнего.

— Тю-ю, — усмехнулась она в своей манере и села в кресло, грузно опершись о подлокотники. А у Милены сердце так и ныло, так и томилось. Ролфа раскрыла перед собой партитуру — причем с таким видом, будто уже сомневалась, надо ли ей это вообще. Милена тайком успела углядеть: ноты печатные, не рукописные; значит, не манускрипт.

— Тебе когда-нибудь случалось самой писать музыку? — спросила она будто бы невзначай.

Ролфа в ответ лишь шумно вздохнула и пожала плечами.

— Если да, я бы с удовольствием взглянула, — намекнула Милена.

— Да ну! Иногда выдаю что-нибудь, по наитию. — Ролфа изобразила что-то вроде улыбки. — Только ничего не записываю. — И она замотала головой: туда-сюда, туда-сюда.

«Она ее, наверно, просто держит в памяти», — решила Милена. Хотя дело-то рискованное: музыка может и забыться.

Память… Полная партитура по памяти… И тут Милену вновь озарило.

Она даже подпрыгнула.

— Так, мне пора! — резко засобиралась она. — Пора, прямо сейчас. — Она даже чуть приплясывала от нетерпения. — Не потому, что хочу, просто срочно надо.

— Туалет вон там, — указала Ролфа.

— Да нет, ты не так поняла! Я обязательно вернусь. В обед. У входа, как тогда. Не забудешь?

Ролфа еще раз пожала плечами: мол, нет, не забуду — и улыбнулась какой-то блуждающей улыбкой.

А Милена припустила бегом. В запасе оставалось не больше десяти минут. Бежала до самой Раковины и дальше вверх по лестнице. Услышав, как ниже площадкой хлопнула дверь, она через ступеньку, чуть не споткнувшись, ринулась туда. Вот он. Слава богу, застала.

— Джекоб! — запыхавшись, на бегу выкрикнула она.

— Доброе утро, Милена! Как у вас нынче дела?

— Классно! Потрясающе! Все великолепно, Джекоб! Ты умеешь запоминать музыку?

— Вы имеете в виду нотную запись, Милена? Или просто звучание само по себе?

— И то и это!

— Да, если это входит в сообщение. Да. Запоминать могу. — Он кивнул и обнажил в улыбке свои красивые, безупречно белые зубы.

Милена все еще не могла отдышаться; по лбу сочилась струйка пота.

— Классно. Потрясающе. Ты не составишь мне сегодня компанию в одно место, часиков в шесть вечера?

Джекоб, призадумавшись, печально покачал головой.

— Ой, извините, Милена. Боюсь, что не получится. Мне к тому времени надо будет как раз доставить встречные сообщения. Всех в здании предстоит обойти, никого не упустить. Я очень извиняюсь, Милена.

— А что, если я помогу?

Джекоб, похоже, не понял.

— Что, если ты займешься одной половиной этажей, а я другой? Ты же начинаешь обход примерно с пяти, верно? Ну так мы оба приступим на полчаса раньше, где-то с четырех тридцати; к шести управимся, и можно будет дальше пойти по нашим делам. Ну как, идет? Согласен? Джекоб, это очень важно!

Улыбка возвратилась.

— Ладно, Милена. Я вам помогу. Это будет очень даже хорошо.

Милена издала восторженный рык и сердечно чмокнула его в щеку.

— Великолепно!

И тут ее разом сразила усталость.

— У вас есть ко мне какие-нибудь сообщения, Милена?

— Да, есть. Одно, для мисс Пэтель. Передай ей, что я неимоверно устала. И потому к обеду прийти просто не смогу.

«Передать, что я ее люблю?»

— Скажи ей, что иммунитет у меня не такой стойкий, как она думает.

Тут Джекоб, непонятно почему, подмигнул.

В ТОТ ДЕНЬ ПОСЛЕ ОБЕДА Милена носилась из комнаты в комнату по всем семи этажам Раковины. Она даже не задумывалась, как много народа здесь обитает. Лица людей, которые на минуту представали перед глазами, вдруг наполнялись конкретным содержанием, оставляя в мозгу определенный отпечаток. Взгляду открывался интерьер той или иной комнаты; становилось видно, заправляют здесь постель или нет, какую именно еду готовят. Передавать сообщения ей в основном не решались.

— Э-э-э. Мы дождемся Джекоба, он должен утром подойти, — чаще всего говорили ей.

— Да я актриса, у меня тоже хорошие вирусы памяти!

Они в ответ лишь кивали, похоже, не без досады. Как будто сердились на то, что Джекоб их бросает, оставляет на эту незнакомку. Милена пребывала в некоторой растерянности. Растерянность вызывал весь этот жизненный гвалт, гудящий в ее отсутствие. В комнатах в основном было людно. Часто люди целыми стайками уютно сидели на кроватях, выпивали, беседовали, двигали шахматные фигуры на резиновых дощечках.

Так вышло, что пришлось заглянуть и в комнату Сциллы, застав там целое сборище Вампиров — не то двадцать, не то тридцать; и как они только уместились? Все шумели, спорили, жестикулировали, хохотали.

— О! Ты чего это? — удивилась Сцилла, на время оставляя свою компанию.

— Да так, Джекобу помогаю. — Порядком уже подуставшая Милена объяснила, что к чему.

— Почтмейстерша Милена! — с улыбкой окликнул ее кто-то незнакомый.

«Откуда он меня знает? Я-то его впервые вижу», — подумала Милена.

— Ну что, сообщения у кого-нибудь есть? — спросила она у собравшихся. — Я доставлю!

Теперь было ясно, почему Джекоб то и дело повторяет эту фразу: действительно, приятно лишний раз убедиться, что ты кому-то нужен.

В тот вечер, пока Ролфа пела, они с Джекобом прятались за костюмами.